Философъ - Записки из Сибири

О политике и смысле жизни,

И каждое слово – торчащим из земли плугом…

Смешается в чаше – безмолвной тризне,

В которой «Земля пухом…» и «Отче наш…»

На дне станут вязким илом.

И поэт, как босой Челкаш,

Раздувает сырое кадило.

***

Пеной прибитой к берегу реки – память.

Мысли как птицы – роются клювами меж камней.

Пейзаж, пригвожденный к оконной раме.

Пыль на окне – ржавчина севших на мель кораблей.

***

Дождь барабанит по коже-воде

Реки.

Нутром бубна – звенящий воздух.

Голос – «шаманит он нынче к беде…»

Подобен мерно идущему паровозу…

Звон утих –

Он как почерневшая яблока мякоть.

В бубна немой дыре – осенняя слякоть.

лш

III

Из записной книжки возвращавшегося из Сибири опять в степь

1

Холодная вода,

Камней рассыпанный голоп.

Осколки льда –

Александрийский столп.

Болот седая тишина,

Ночь белая приподнимает веки,

И ты сквозь времена

Увидел вновь дорогу из Варяги в Греки.

2

Отчищая от земли

Век Каменный и век Железный,

На воду опуская Ковчеги-корабли,

На небо смотрит Всадник Медный.

С лица стереть пытаясь скифа взгляд,

Желая смыть седой волной,

Из камня высеченный град

Вновь силится стяжать покой.

3

На воду ложится оливковая ветвь,

Как Слово воплощенное – ковчег.

…В Средиземном море лет

Айсбергом – двадцатый век.

4

Радуги кольцо –

Дождевой водой в горсти,

Впадает в нее Днепр

Крещением Руси.

5

Могилы скифов… –

Покой их нем.

На праха хартиях –

«Ромул и Рем».

6

Пророчества Илии звонами кольчуги,

В руках обломки Рима,

Истуканами божеств античных – плуги.

…И только странник знает – плоть орла не разделима.

7

(в ночь с 31. 12 2010 на 1. 1. 2011)

Звездное небо. Снегов простыня.

Твердею вьется покров-типикон.

Трепкой водою меж лет – полынья.

Законопатили бреши древом икон.

8

Вьются поземкой степные метели –

След на снегу не оставить.

Дни – фонарями – давно прогорели.

…Вавилонскую башню – на шпалы нам плавить.

9

Гулко звенят рельсы-вериги,

Рвется на капли заката атлас.

Крошится время – сухие ковриги –

Засыпая землей рубежи государств.

10

Горсть земли со снегом талым

Зажимаю в кулаке.

Волки чуют вновь облаву –

Век и вечность на курке.

Не придаст их в лапы смерти

Эта ночь.

Вновь жилы рек

Рябью вспыхнут на рассвете…

Мне опорой – «Имя рек»

11

Рвется ветер на знамена,

Казака-бродяги след…

Собираем века зерна,

Шелушим колосья лет.

IV

Степь

Стая

Ветер колышет травы –

Им не родиться в вино.

Волки, почуяв облаву,

Идут по следам чьих-то ног…

Им там наполнят чашу

Уксусом прошлых дней,

И мудрецы все скажут –

Край где у этих степей.

Выбелит снегом души,

Вырастут травы лет.

Вновь разбавляет стужу

Горьким вином рассвет.

Облава

Солнцеворот аркана,

Сокола звонкий крик.

А по краям истуканы

Смерти в веках – вериг.

Рыбою в Иордане,

Страстию на кресте…

В каждой смертельной ране

Кровью – бескрайняя степь.

Судьба

Место великой сечи –

Скошенная трава…

Мои похоронные речи

Носит в котомке молва,

По следу ее иду я –

Не ходит она вдоль рек…

В степи лежит старая сбруя,

А рядом – убит человек.

Между

…Вой или трубный глас?

Или бродяга-ветер…

Вечность – разрезом глаз,

Зверя печатью – веки.

***

Режет ветра дух

Царской рати штык,

Тянет за узду

Мой бродячий стих.

И несет река

Воды родников,

Да степи рука

Держит горсть подков.

Звон колоколов

И казачий крик…

Да хранит Покров

Царской рати штык.

Изо рта валит

Белый-белый пар…

Между вех пылит

Город – Павлу в дар.

V

От общего к частному и обратно

(Несколько мыслей о современности)

***

Старик, убитый в пьяной драке,

Мне говорил:

«На берегах Итаки

Я женщину любил.

Ей смерть дана при родах

Была…» И замолчал.

И сыплет небо годы,

Сжигает их свеча.

Не знал старик тот песен,

А я не пел своих.

Я рухнул в пропасть кресел,

Как в голоса живых.

Лоскуты эха времени

Старая – Новая Москва

Марине Цветаевой

Запах воды пропал –

Высох бездонный ров.

Туннели - штыками шпал.

И башней воздвигнут кров.