Дешкин Эмильевич: И никто кроме нас - 2

Когда литерный выскочил из-под стеклянного навеса Московского вокзала, грянул духовой оркестр гусарского полка. Эскадрон при полковом знамени, вытянув серебряные сабли к серебряным балтийским небесам, "под высь" прощальным маршем провожал своего Шефа.

...

И кто бы сказал этой бедной женщине убивающейся наподобие древней Ярославны. Провожающей своего мужа на эту ужасную войну. Как уже проводили сотни тысяч других русских женщин своих муже, сыновей, братьев. Что едут муж и брат не навстречу ужасной опасности, а навстречу судьбе. Навстречу с самыми серьезными людьми на планете. Которым, что японцы, что англичане - все едино, они и чихнуть то лишний раз боятся, а то - как исчезнет с лица земли какая-нибудь Иокогама, отвечай потом перед потомками.

16 марта 1904 года, вечер

Литерный поезд из пяти вагонов несся по российским просторам не останавливаясь на время большее, чем нужно для замены паровоза, и обгоняя воинские эшелоны, он уносил двух Великих Князей на Тихоокеанский фронт, навстречу чрезвычайному.

Великий Князь Александр Михайлович перебирал накопившиеся по этому делу бумаги. К самому отходу поезда доставили копии престранных заявок Наместника Алексеева. С этим тоже придется разбираться. Великий князь быстро помечал в блокноте: ружья пулеметы Мадсена под японский патрон Арисака, в количестве трехсот штук, пистолеты Маузера 1899 С96 года в количестве четырех сотен штук, и по тысяче патронов на ствол, офицерские револьверы "Наган", в количестве двух тысяч штук. Сомнения вызывали и требования заказать в Германии два десятка тонн тротила, пятнадцать тонн каково-то гексогена, и пять тонн алюминиевого порошка. Ради всех святых, что такое гексоген и зачем алюминиевый порошок?

Кстати тут же подшита телеграмма командующего Квантунским укрепрайоном Стесселя, которую Великий Князь определил не иначе как "ябеда". В ней, сей "доблестный военачальник", неизвестно с какого бодуна объявивший четырнадцатого числа об утоплении русского флота, сообщал, что адмирал Макаров и Наместник Алексеев связались со странными людьми, приплывшими из Америки, и очевидно злоумышляют против особы Государя Императора, так как их корабли бросили якорь не в Порт-Артуре или в Дальнем, а на отбитой у японцев базе на островах Эллиот. Великий князь усмехнулся, господин Стессель навсегда испортил себе карьеру той телеграммой, но зерно истины в его доносе есть.... Причем самым странным было то, что Макаров и Алексеев не игнорируют друг друга, как обычно, а наоборот вместе бывают на этих островах. С этой странностью тоже придется разобраться, байку про коня, осла, и трепетную лань в одной упряжке Великий Князь помнил хорошо. Кто там такой знаток душ человеческих, что сумел совместить несовместимое? Про злоумышление на особу государя императора конечно глупость несусветная, а все прочее требует настоятельного внимания.

А мир грохотал газетными заголовками, поступали соболезнования на имя Микадо от британского парламента и безвестного российского студента. Агентство Ллойда резко взвинтило страховые ставки для грузов и кораблей, направляющихся в Японию. Курс японских бумаг на биржах стремительно покатился вниз. Пошатнулись частные американские и британские банки, выдавшие правительству Микадо крупные кредиты. Дипломаты готовили демарши, а военные меняли свои планы. Планета вступила в другую эпоху. Еще ничего не было предрешено, но на англосаксонский мир уже повеяло сквознячком, как от двери, приоткрывшейся в сырой могильный склеп.

15 марта 1904 года 14-05 по местному времени.

острова Элиот, остров Дачан Шан Дао.

Павел Павлович Одинцов.

Час назад "Аскольд", "Баян", "Новик" и два миноносца ушли в Порт-Артур, отчаянно дымя всеми трубами. Вместе с ними отправились все японские пароходы, груз которых нельзя было использовать для оборудования нашей базы. Даже пришлось немного поторговаться и с адмиралом Макаровым и с Наместником Алексеевым, но договорились обо всем. Кроме того нам обещали прислать долю от наших старых трофеев в натуральной форме. К примеру, совсем не лишним будет австралийский рефрижератор. И вновь сформированную бригаду морской пехоты и рабочий персонал базы надо будет кормить при двойной норме мяса в рационе. Кроме него мы получим с германского трампа "Киль" две тысячи комплектов обмундирования и обуви. Но это все мелочи. Теперь, когда у нас есть твердая почва под ногами, нам наконец пора разобраться со своей внутренней ситуацией. Дневное солнце уже совсем неплохо припекает и трава на склонах холмов начала зеленеть. А это знак, что было бы неплохо собрать всех наших из 2012 года и поговорить о жизни, политике и хлебе насущном. Что собственно мы и делаем. Горизонт еще запятнан дымами уходящей эскадры Макарова, а на зеленой травке холмов начинают собираться люди. С "Трибуца", "Вилкова" и "Бутомы" их перевозят десантными катерами. На кораблях остались только стояночные вахты и расчеты радаров. Почти полтысячи человек народу, а те, кого здесь нет, все услышат по общей трансляции. Чуть в стороне кучкой собрались Дашины подопечные, им конечно тоже интересно, но все же для них пока ничего не будет понятно. "Страшный" оставшийся при нас на якорной стоянке, чуть дальше полузатопленных японских миноносцев, но рядом с нами его командир, капитан второго ранга Юрасовский. Понятное дело, все наши действия вызывают у предков бешеный приступ любопытства. Но они вежливы, это самое любопытство удовлетворяет только один человек. Мизансцена организована по тем же правилам, что и у древних греков. Народ на склоне холма, оратор, то есть я, внизу. Всем все замечательно видно и слышно...