Соколова Е.Е. - 13 диалогов о психологии

Диалог 3. Я мыслю, следовательно, существую

С: Теперь-то я с тобой согласен, а раньше, признаюсь, мне казалось это ненужной “метафизикой”, которой занимаются люди, не владеющие практическими приемами. А.: Утешай себя тем, что не ты один так думал. Дальнейшее развитие науки в XVIII и XIX веках приводит как раз к такому отделению результатов от их философского и конкретно-научного методологического обоснования: это имело, впрочем, не только отрицательные, но и свои положительные стороны.

С: Неужели положительные? Значит, не случайно я так долго придерживался этой “антитеоретической” позиции?

А.: Не случайно. Это был неизбежный этап развития науки, в том числе и психологической. Различные конкретные науки и философия окончательно отделяются друг от друга… Т.Б. Длугач, Я.А. Ляткер: Период формирования академий наук стал временем “разложения” письма: “Мавр сделал свое дело, Мавр должен был уйти”. Научная переписка продолжает сохраняться, но отходит на задний план интеллектуальной жизни; ее место занимают, с одной стороны, научные сообщения различного рода, с другой — философские сочинения. То, что в письме было от “логики спора”, то есть обоснования “начал” нового знания, превратилось в основное содержание философии; то, что было ориентировано на дедуктивные выводы, послужило основой естественнонаучной теории [32, с. 306]. А.: Психология одной из последних произвела это разведение двух аспектов научного творчества. Со второй половины XIX века психология постепенно превращается в экспериментальную науку, и характерными становятся сочинения, озаглавленные, например, так: “Психология без всякой метафизики”. Сочинение под таким заглавием выпустил в начале XX века известный русский философ и психолог Александр Иванович Введенский. Для подобных сочинений характерна изначальная установка на “эмпирические исследования” без обращения к различным рассуждениям о природе души, ее бессмертии и так далее. При всем положительном замысле этих эмпирических сочинений они страдают двумя недостатками.

С: Догадываюсь, какими. Только что Декарт об этом сказал: трудно понять конкретные результаты, не зная логики их “вывода”. А в чем другой их недостаток?

А.: В неучете диалогической природы мышления, что приводит ученого к убежденности (иногда неоправданной) в истинности одной-единственной точки зрения на изучаемый им предмет, чаще всего своей собственной.

Т.Б. Длугач, Я.А. Ляткер: Если в философских трудах, по сути дела, все время идет спор мыслителя со своим alter ego, то в научных сочинениях все возражения собеседников и оппонентов устраняются; микросоциум личности как бы ссыхается до одного-единственного участника, не сомневающегося в незыблемости оснований своей концепции… Вопрос о том, действительно ли так уж бесспорны эти посылки, снимается. При этом ученый не осознает того, что те основания научной теории, которые он полагает в качестве бесспорных, можно даже сказать “само собой разумеющихся”, стали таковыми … лишь после того, как были “опробованы” на истинность ранее, в длительных спорах… [Там же, с. 306]. А.: Лишь в начале XX века появляются сомнения в возможности построить психологию на чисто эмпирических основаниях, без специального теоретико-методологического анализа… Но мы с тобой настолько отвлеклись, что забыли, что говорили про Лейбница… С: Напротив, мне это поможет понять его творчество лучше. Три линии дискуссий Лейбница с Локком по психологическим вопросам А.: Сейчас мы с тобой остановимся на споре Лейбница с Джоном Локком по некоторым психологическим вопросам, и ты увидишь, что в споре действительно рождается истина. Интересны обстоятельства этого спора. Напомню, что Лейбниц в своем исследовании “Новые опыты о человеческом разумении” буквально повторяет структуру локковской работы “Опыт о человеческом разумении”. Эта книга, действительно, была по замыслу своему полемикой с локковской концепцией души и сознания. И написана, она, кстати, в форме диалога двух лиц, одно из которых представляет взгляды Лейбница, а второе — Локка. Когда книга была завершена, Локк скончался (до этого через леди Мэшем, в переписке с которой состоял Лейбниц, немецкий философ излагал

Диалог 3. Я мыслю, следовательно, существую

некоторые положения этого труда), и Лейбниц счел неудобным публиковать свое сочинение. Случилось так, что оно было опубликовано лишь во второй половине XVIII века (См. [33, с.5-6])-

С: Каковы же разногласия между Лейбницем и Локком?