Федор Соколов - Выбор Бога

Вода образовала промоину под стойками, и они висели в воз-

духе, и по внешнему виду строительного тента, видно было, что

вся конструкция перекосилась под собственной тяжестью.

Я почувствовал недоброе, холодок пробежал у меня между

лопатками.

– Саид, – позвал я бригадира, – вы на лесах?

– Здравствуйте, Олег Вадимович! С приездом! – ответил голос

Саида из-за тента. – С утра трудимся.

Показалось улыбающееся лицо бригадира, который отодвинул

край тента на уровне третьего этажа здания.

– Сколько вас сегодня работает? И где все?

– Девять человек, штукатурим последний этаж, здесь стены не

намокли, крыша защитила от дождя.

– А ты видел, что леса подмыло?

– Нет, Олег Вадимович, а что?

Вот все хорошо с киргизами, только тонкую и ответственную

им не доверишь. И, чтобы все сделали качественно и без потерь,

необходимо долго и упорно объяснять.

170

– Работать на лесах нельзя, немедленно спускайтесь!

– Неужели так серьезно? Штукатурка пропадет, выкидывать

придется!

– Быстро все вниз! – повысил я голос. – Надо было сначала

леса осмотреть и проверить, закрепить, затем начинать работать.

Двигайтесь, мать вашу, двигайтесь!

За те два с лишним десятка лет, что я работаю на стройке, были

и у меня несчастные случаи, это дело опасное – возводить людям

дома и ремонтировать их, но, слава богу, все обходилось

максимум сломанной ногой и больничным.

Саид исчез за тентом, и после короткого разговора по-кир-

гизски, послышался шум передвигающихся по лесам людей.

Стойки лесов задвигались, болтаясь в воздухе, и я не успел

додумать до конца мысль о том, что следовало бы сказать

строителям, что спускаться надо медленно и по одному, как

раздался резкий хрустящий звук, затем стук камней по доскам,

леса перекосились, киргизы испуганно закричали.

– Стоять всем, не двигаться! – заорал я, понимая, что лопнули

крепления стоек лесов к стене. – Саид, скажи своим, что бы в окна

залезали, в окна, леса сейчас упадут! И тише, плавнее, медленнее

двигайтесь, а то все рухнет!

– Окна закрыты хозяин!

– Бейте стекла, залезайте в оконные ниши, только поменьше

леса раскачивайте!

Посыпалось битое стекло, а стойки наклонились еще больше,

видимо и другие крепления лесов оборвались, с площадок вдоль

тента на землю стал падать инструмент, доски настилов, ведра с

раствором.

Я стал искать доску покрепче, чтобы подпереть стойку лесов, и

наткнулся глазами на группку монахинь, подходивших к стройке.

– Уходите отсюда! – заорал я им. – Уходите, здесь опасно!

Я заметил и схватил шестиметровый брус, который валялся на

траве, при этом едва не задел им одну из монашек, она попятилась

назад, споткнулась, почти упала, но не до нее было. Подсунул

брус под основание крайней стойки, уперев его край в фундамент,

и удерживал, таким образом, хотя бы один край лесов.

– Саид вы все с лесов убрались?

171

– Сейчас, последний уйдет! – бригадир опять что-то закричал

по-киргизски.

В этот момент леса рухнули. Я скинул с плеча брус, попятился

назад, но леса повело в мою сторону, и я понял, что не успеваю.

Сначала меня сбило с ног попавшей в плечо доской настила,

затем в голове что-то вспыхнуло, резкая боль в спине, и мое

сознание исчезло...

Я смотрел на себя сверху, с высоты метров в пять, сквозь

какой-то белесый туман. Я лежал на траве рядом с кучей

строительного мусора, в которые превратились леса, надо мной

склонились несколько фигур в темных одеждах. «Монахини», –

догадался я, одна из них стояла передо мной на коленях,

ритмично наклоняясь надо мной, затем припала к моему рту,

искусственное дыхание делает, опять мнет мне ребра, опять

вдыхает в меня теплый влажный воздух, пытаясь раздвинуть

смятые сломанными ребрами легкие, опять и опять… Господи,

какие знакомые губы…

Я очнулся от дикой боли в груди. Это было невозможно

стерпеть, и я заорал, точнее, крика не получилось, завыл и начал

биться головой и руками об землю, ноги почему-то плохо

слушались. Кругом в молочной мгле двигались силуэты, ни

одного лица или фигуры, не вижу! Я выл и бился…

– Да воткните вы, наконец, ему обезболивающее, он же умрет

от шока! – услышал я звонкий женский голос. – Сквозь штаны

коли! Еще, еще коли!

Боль начала меркнуть, а мгла рассеиваться, последнее, что я

увидел перед тем, как мое сознание опять исчезло – тяжело