Федор Соколов - Выбор Бога

взяток идут до самого верха. Как в милиции нашей бывшей - от

рядовых гаишников до генералов. Я лично в такое не могу

поверить, неужели вашему хозяину не хватает на жизнь? Но

бороться надо с этим беспощадно. Ведь выборы скоро. Зимой в

Думу, а в марте – президента. А то народ уже не вытерпеть может,

на улицы пойдет от бесконечных поборов!

– Хорошо, хорошо, я постараюсь передать ваше мнение лично

председателю правительства, – миролюбиво ответил Арсений

Петрович. – О нашем разговоре просьба никому не рассказывать!

– сказал он перед тем, как проститься.

Через неделю мне позвонили из местного ФСБ и попросили в

14.00. быть на автомобильной стоянке перед монастырем с актом

приемки келейного корпуса.

Подъехал «Фольксваген» местной службы госбезопасности. Из

нее вышел незнакомый мне молодой человек, не представившись,

попросил документы на здание и открыл заднюю дверцу

автомобиля. На заднем сидении между двумя крепкими ребятами

сидел Коробов.

– Давай, подписывай, – протянул ему акт работник ФСБ, – и

дату поставь правильную, когда работал еще!

– Наручники снимите, неудобно резолюцию писать, – послы-

шался голос бывшего пожарного инспектора.

Наручники с Коробова сняли, и через пять минут я получил

подписанный акт приемки.

– Спасибо, ребята! – поблагодарил я офицеров. – И тебе спа-

сибо, Александр!

– Передай монашкам, что суки они!

– Ты не воруй, – парировал я. – А монахини за тебя помолятся.

За спасение души твоей, я обязательно попрошу.

168

– Ты мне раньше эту историю не рассказывал, - заметил

Кандейкин. – Интересно! Молодец Стефания! Жалко, что нет уже

ее! Интересно, кто же будет теперь на ее месте?

Матушка Стефания умерла зимой, и монастырь уже полгода

ждал новую игуменью.

Была уже глубокая ночь, когда мы с Анатолием угомонились.

А на следующий день нам не повезло.

Погода позволила Кандейкину с утра выбрать донки, а мне еще

раз пройтись по берегам Ужина и нарезать корзину грибов.

Затем небо нахмурилось, пошел дождь, за полчаса превра-

тившийся в мощный ливень.

Промокшие насквозь, мы долго сидели в машине под усили-

вающийся с каждым часом шум водяных струй. Затем решили,

что не дождемся от природы милости к себе, и решили двигать из

леса.

Я довез Анатолия до моего дома, где мы оставили его

старенький «Пежо», отдал ему все найденные грибы, Маша их

любила. Без успеха предложил Кандейкину провести у меня вечер

и переночевать.

В понедельник утром я медленно ехал на стройку в монастырь

знакомой московской трассой. Из-за дождя автомобили не

разгонялись быстро, шли колонной. У поста ГАИ, ссутулившись

под струями начинающего слабеть ливня, стоял мой знакомый

усатый инспектор.

Мне почему-то стало его пронзительно жалко. А капитан по-

чему-то на этот раз не остановил мой автомобиль…

Я не был на стройке уже целых две недели. Обычно меня за-

мещал Илья, но в этот раз мы уезжали оба. Я надеялся, что и без

нас справились, каждый день контролировал дела по телефону. И

бригадиры ребята были надежные. И монастырь ход работ

контролировал четко.

На северном келейном корпусе, на ремонте фасада, у меня

работала бригада из Киргизии. Я не первый раз нанимал

среднеазиатских гастарбайтеров, они работали с утра до позднего

169

вечера и по выходным, стремясь поскорее выполнить работу и

вернуться домой, при этом совершенно не пили, религия не

позволяла. Заодно, в монастыре и курить отучились.

Монастырь не был против мусульман, даже выделил им бес-

платное жилье в гостевом доме, а киргизы в ответ на

православную доброту быстро и ответственно выполняли

просьбы монахинь помочь по хозяйству.

С киргизской бригады я и решил начать. К тому времени, когда

я добрался до монастыря, дождь почти закончился, начало

проглядывать солнце, отражаясь в бескрайних лужах, все-таки

сильный ливень прошел, давно такого не было. У меня,

строительная привычка, всегда в машине стояли резиновые

сапоги, которые я и одел.

Одел и белую строительную каску, тоже привычка, приучаешь

работников к соблюдению правил и тебя издалека видно.

Для того, чтобы подойти к северному келейному корпусу,

закрытому строительными лесами и синими тентами, мне

пришлось в брод пересечь бурный мутный ручей, который несся с

пригорка и уходил под основание строительных лесов.