Виктория - o 6c05a670f54cb787

ГЛАВА 19. ПЕРВЫЙ СНЕГ.

Похороны решают провести в субботу.

Я нахожу черное платье. Мама вызывается его погладить. Карина не выходит из комнаты, молчит, иногда плачет. А мне больно дышать, больно ходить, больно даже думать о том, куда я должна приехать через несколько часов.

Смерть Стаса это трагедия не только для его семьи. Это трагедия для всех нас, и поэтому

я обязана присутствовать на похоронах. Он сердце стаи, он её душа. Почтить его придет

каждый. И мой страх подобных церемоний недопустим.

Мы с Кирой решаем ехать вместе. Её мама подвозит нас к дому Древаль. К небольшому, уютному коттеджу, на набережной Питера. Мы выходим, плетемся держа друг друга за

руку. Кира то и дело вытирает лицо, взрывается плачем, затем затихает. Я уже чувствую, как от неё исходит алкоголь, но почему-то не собираюсь сейчас наставлять на путь

истинный.

В доме много людей. Все стоят на первом этаже в темной одежде, тихо разговаривают и

делятся переживаниями. Я чувствую себя лишней. Оглядываюсь и понимаю, что большая

частьиз всех присутствующих вообще понятия не имеет, кем был Стас на самом деле. Они

знают общую картинку, знают лишь маску. Но не знают сути. Он ведь и не Стас вовсе. Он

Шрам. Шрам!

Вновь слышу, как взвывает Кира. Она безжизненно наваливается на свою мать и

прикрывает руками лицо.

Отворачиваюсь. Не могу на это смотреть.

Пытаюсь глубоко дышать, но не получается. Вижу в глубине зала отца братьев. Он

бледный, как стена. На его лице нет слез, нет боли. Он молчит, летает в каком-то трансе, вроде бы здесь, но одновременно далеко отсюда. Понимаю, что нужно подойти к нему, но

боюсь. Что нужно сказать человеку, у которого умер сын, чтобы ему стало легче? Что?!

Смахиваю слезы.

Начинаю искать глазами Макса. Я не виделась с ним с того самого дня, как узнала о

смерти Стаса. Сейчас меня терзает угрызение совести. Я кинула его в момент, когда он так

сильно во мне нуждался. Но мне было страшно! Еще никто из близких мне людей не

умирал, и я не знала, как надо себя вести с ним рядом. Теперь я жалею, что даже не

попыталась облегчить его боль.

Но лучше поздно, чем никогда.

Какая-то женщина вдалеке смотрит на часы. Она нервно осматривается и говорит отцу

братьев:

- Мы должны были начать десять минут назад. Где Максим?

Старший Древаль не отвечает. Всё так же смотрит в одну точку, не двигается.

Я обеспокоенно подхожу к Кире.

- Куда пропал Макс?

- Не…, - она запинается, вытирая глаза. – Не знаю.

Выдыхаю. Протискиваюсь сквозь толпу и незаметно проскальзываю на второй этаж. Здесь

длинный коридор с разветвлением в разные комнаты. Я стремительно иду вперед,

заглядываю в каждое из помещений, и чуть не проношусь мимо, заметив в одном из них

на кровати Бесстрашного.

Останавливаюсь и чувствую, как сердце обливается кровью.

Парень сидит спиной ко мне, громко и тяжело дышит. Его плечи опущены, волосы

свисают вниз. Черный свитер, черные брюки, в черный день. Ценой огромных усилий, я

заставляю себя сойти с места и пройти в комнату. Подхожу к Максу. Сажусь перед ним на

колени, и прямо как в больнице дрожащей рукой прикасаюсь к щеке.

- Эй?

Он сдергивает мою ладонь и резко поднимает голову. Подрывается с кровати, и отходит в

сторону. Я встаю вместе с ним.

- Ты что здесь забыла?

- Я пришла на…, - вдыхаю поглубже и продолжаю. – На похороны.

- Нет. Что ты делаешь в этой комнате? – чеканя каждую букву, злится Максим и прожигает

меня ненавистным взглядом. – Кто позволил тебе подняться?

- Никто, просто…

- Вот и уходи!

- Все ждут тебя внизу, и я решила начать поиски со второго этажа.

- Они увенчались успехом?

- Макс, - я делаю шаг к нему навстречу, на что парень отскакивает назад.

- Не подходи. – Потом чужим голосом он добавляет. – Пожалуйста.

У меня тело сгибается, органы взрываются, ошпарив все внутренности. Боль проносится

по венам и приходится сжать кулаки с такой силой, что ногти впиваются в кожу.

- Мне так жаль, - глаза наполняются слезами, и я прикрываю рукой лицо. – Господи, мне

так жаль, Максим.

- Мне тоже жаль, вот только словами не вернешь моего брата. Он умер! – вижу, как парень

начинает терять самообладание. – Его больше нет, Лия. Его нет!

Я всё-таки сокращаю между нами дистанцию и практически припечатываю Максима к

стене.

- Не отталкивай меня, - прошу и прикусываю губу. – Я ведь с тобой. Я рядом.

- Но его нет! И в этом моя вина. Только моя.