Лев Вирин - Сказки о мастерах

успокоилась:

- Добро, князь Ксаверий! Нынче я в долгу у тебя. Но не тревожься,

ужо расплачусь, да, пожалуй, и с процентами…

К тому времени я уже вполне поняла, какой страшной ошибкой было

моё бегство из дома.

Ведь я опозорила себя, сломала себе жизнь с этим пустейшим

человеком! И ладно бы, если бы влюбилась в него без памяти. Бывает.

Так ведь от обиды на Адама, из глупого тщеславия и романтических

бредней о «Высшем Свете», да из желания переплюнуть старшую

сестру!

Нужно было исправить эту ошибку, и как можно скорее!

Когда Князь уехал на бал, пан Данило застал меня одну в полутемной

комнате. Он заметил слёзы на моём лице.

- Что с Вами, пани Ева? Вы плакали? Кто вас обидел!? Князь? Вы

ревнуете его? – Его лицо потемнело, жилы на шее набухли.

- Что Вы, пан Данило! Ревнуют того, кого любят. У моей грусти

причины иные. Простите, ради Бога, я должна выглядеть весёлой.

Сейчас я вытру слёзы и спою Вам Вашу любимую…

- Пани Ева!!! Я должен знать, из-за чего вы плакали!

- Неужто Вы ещё не догадались? Я ведь дворянка, хорошего рода. И по

прихоти князя Радзивилла силой увезена из родного дома, обесчещена,

превращена в игрушку его страстей. Что делать, я только женщина. Отец

стар, и уже не может отомстить за меня. Братьев нет. Был жених, но он

либо уже погиб в бою с русскими, либо презирает меня…

Я отвернулась к окну, прижалась лбом к холодному стеклу.

За спиной глухо стукнуло о ковёр колено. С минуту полковник

молчал, должно быть, искал слова.

– Пани Ева! Я люблю Вас! Станьте моей женой. Ни один человек в

мире не посмеет косо взглянуть на вас! Рука у меня тяжелая… Коханная

моя! Доверься. Я тебя на руках носить буду!

Я отказала полковнику. Сказала, что его предложение для меня

большая честь, но я слишком ценю пана Апостола, чтобы ответить

согласием. Он достоин лучшей жены.

– Ни один мужчина не посмеет сказать дурно о Вашей жене, пан

Данило, какой бы она ни была. Но женщины скажут. И обрадует ли вашу

мать невестка, которая была любовницей князя Радзивилла? А ваши

дочери? Они ведь старше меня.

Полковник настаивал, говорил, что и мать, и его дочери будут глядеть

на меня его глазами. Но с мягкой решительностью я отказала. Люди не

ценят то, что легко получили. И, кроме того, полковник должен был ещё

отомстить за меня князю Радзивиллу, до того, как я стану его женой.

183

Появление Адама смешало мои планы. Конюх, присутствовавший при

разговоре Князя с Адамом, рассказал моей Дуняше, и через полчаса я

знала все подробности. Тут же послала я верного казачка вслед за

Адамом, но, к сожалению, тот не догнал его. Адам уже ушел в лес. Я

много думала, что я скажу или напишу ему, но Господь судил иначе.

Когда полковник Апостол перевязал всю эту шайку сумасшедших, я

страшно боялась за Адама и ужасно обрадовалась, увидев его среди

пленных. Пан Данило сразу согласился отпустить на волю моего быв-

шего жениха, оговорив это необходимостью соблюсти приличную

форму.

Но я сделала больше!

– Как-то странно, пан Данило, - сказала я, - что эти люди столь долго

жили во владениях Князя, а он ничего не знал об этом. Во всяком

случае, Вам он ничего не говорил…

Полковник был умён и намёк понял сразу. В тот же день полковник

Буря и оба его ротмистра признались, что князь Радзивилл снабжал их

Легион продовольствием, оружием и деньгами. В последнем я очень

сомневалась: князь Ксаверий был скуповат. Дело пошло. Князь угодил в

крепость. Его имения были конфискованы, и только связи и богатства

семейства Радзивилл спасли его от Сибири.

Через месяц, в церкви Успения Богородицы в Несвиже я обвенчалась

с паном Апостолом.

V

Мужской почерк

Вернувшись в Ломжу, я застал отца в постели, тяжело больным.

Хлопоты, связанные с его лечением, и необходимость вести хозяйство

помогли мне понемногу прийти в себя. Я очень тосковал о Еве, но надо

было жить. Не раз мне сватали окрестных шляхтёнок, но ни одна из них

не могла заменить Еву в моём сердце.

Я с головой ушел в хозяйство, заметно запущенное отцом за послед-

нее время. Анджей хозяйничал в усадьбе Ружицких. У него-то дело

ладилось! У брата был талант, которого мне явно не хватало. С его

помощью стал и я понемногу налаживать хозяйство. Но, видно, не

суждено мне было жить в отчем доме…

Осенью 1795 года умер старый граф Браницкий, и его имение перешло