Макс Лукадо: Любовь, которую стоит отдавать

окружающих (которая переменчива) или в твоей решимости любить (которая непрочна). Иоанн велит нам «познать любовь, которую имеет к нам Бог» (1 Ин. 4:16; курсив мой). Он один — источник силы.

Многие люди велят нам любить. Но только Бог дает силы для этого.

Мы знаем, чего хочет от нас Бог. «Заповедь Его та, чтобы мы... любили друг друга» (1 Ин. 3:23). Но как мы можем? Как

можем мы проявлять доброту к тем, кто нарушает обеты? К тем, кто недобр к нам? Как можем мы быть терпеливыми с

людьми, которые душевны, как стервятники, и нежны, как дикобразы? Как можем мы прощать людей, гребущих деньги и

готовых ударить нас в спину, людей, с которыми мы ежедневно встречаемся, в которых влюбляемся и с которыми вступаем

в брак? Разве мы можем любить так, как любит Бог? А нам хочется. Мы жаждем этого. Но как мы можем?

Только будучи любимыми. Следуя Принципу 7:47. Сначала принять, потом любить.

Хочешь попробовать? Давай вознесем этот принцип на гору Эверест всех писаний о любви. Многие люди славят 1

Коринфянам 13 как лучшую главу Библии. Никакие слова не волнуют сердце любящего так, как эти стихи. И никакие стихи

этой главы нельзя принять ближе к сердцу, чем стихи с 4 по 8.

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не

гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется

неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Любовь никогда не перестает.

Несколько лет назад кто-то предложил мне заменить слово любовь в этом отрывке на мое имя. Я сделал это — и стал

лжецом. «Макс терпелив, Макс милосерд. Макс не завидует, не превозносится, не гордится...» Достаточно! Хватит! Это

неправда. Макс не терпелив. Макс не милосерд. Спросите у моей жены и детей. Макс может быть полным олухом! Это моя

проблема.

И многие годы этот отрывок был для меня проблемой. В нем задается стандарт, которому я не мог соответствовать. И

никто не может .Никто, кроме Христа. Разве в этом отрывке не описывается безграничность Божьей любви? Давай вставим

имя Христа вместо слова любовь и посмотрим, похоже ли это на правду.

Иисус долготерпит, Иисус милосердствует, Иисус не завидует, Иисус не превозносится, не

гордится, Иисус не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, Иисус не

радуется неправде, а сорадуется истине; Иисус все покрывает, всему верит, всего надеется, все

переносит. Иисус никогда не перестает.

Пусть эти стихи напоминают нам не о той любви, которой мы не можем дать, а о той любви, которой мы не можем

сопротивляться, — Божьей любви.

4

Некоторые из вас жаждут такой любви. Те, кто должен был бы любить, а не любил. Те, кто мог бы любить, а не любил.

Ты остался один в больнице. Один у алтаря. Один с пустой постелью. Один с разбитым сердцем. Наедине с вопросом: «Любит

ли меня хоть кто-нибудь? ».

Пожалуйста, послушай, что отвечают небеса. Бог любит тебя. Лично тебя. Сильно. Страстно. Другие дают обещания и

не выполняют их. Но Бог обещал и сдержал слово. Он любит тебя вечной любовью. И Его любовь — если ты позволишь —

может наполнить тебя, и станешь полон любви, которую стоит отдавать.

Так что приди. Приди, жаждущий, и пей!

ГЛАВА ВТОРАЯ

ФЛАГМАНСКИЙ КОРАБЛЬ ЛЮБВИ

Любовь долготерпит. ( 1 Коринфянам 13:4)

ТЕРПЕНИЕ - КРАСНАЯ КОВРОВАЯ ДОРОЖКА, ПО КОТОРОЙ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К НАМ БОЖЬЯ БЛАГОДАТЬ.

Видишь людей, которые прячутся в доме? Это мы. Видишь, присели под лестницей? Это мы с тобой. Мы прячемся от

тех, кто требует уплаты долгов. Мы на пороге выселения. Банк дал нам один день, чтобы мы заплатили по закладной.

Представители кредитных организаций столпились на лужайке перед домом. У специалистов по ссудам наш номер стоит на

скоростном наборе. Но мы — банкроты. Мы проштамповали свой последний продовольственный талон. Вода отключена, машина отобрана, мебель вывезена, а теперь в дверь стучит налоговый инспектор. Он требует уплаты налогов. «Я знаю, что

вы там! Открывайте!»

И мы открываем. Он сообщает нам, сколько мы должны; мы напоминаем ему, что деньги не растут на грядке. Он

упоминает про тюрьму, и перспектива теплой постели вне досягаемости кредиторов уже не кажется нам такой плохой.

Инспектор заговаривает о шерифе, и тут звонит его мобильник. На проводе Вашингтон. Президент хочет поговорить с

нами, требует от нас объяснений. У нас их нет. Мы ничего не можем сказать в свою защиту. Только попросить о терпении. Он