Елена Колчак - Очевидное убийство (Рита Волкова - 5)

Вот и сейчас ничто не предвещало взрыва и вдруг…

— Да не знаю я ничего уже! — Валентина Николаевна с размаху стукнула по подлокотнику кресла, задела кофейную ложечку, лежавшую на краю стола, ложечка улетела в стенку за моей спиной, срикошетила и закончила путешествие аккурат на моем блюдечке. Блюдечко недовольно звякнуло. Где-то я читала про английскую примету: две ложечки на блюдце — к смерти. Знать бы еще — к чьей? Впрочем, спасибо за предупреждение.

Олег мгновенно извлек откуда-то аптечного вида пузырек, накапал в стакан чего-то пахучего:

— Выпей, это поможет. Выпей, Валечка, не нужно так себя терзать, пожалуйста. Дину это не спасет, а тебе повредит. Я уверен, что это глупое недоразумение скоро разъяснится, Диночка будет дома, и все станет по-прежнему. Только побереги себя. Хорошо ли будет, если ты еще и заболеешь? — и зашипел в мою сторону: — Да уйдите же вы! Разве не видите — она не может сейчас разговаривать!

Происходящее здорово напоминало сцену из какого-то забытого фильма или спектакля. Очень много слов, очень много заботливости. Впечатление такое, будто тебя искупали в ванне с сиропом.

6. Р. Крузо (автобиография). Человек, который был Четвергом.

Двор, на который глядела окнами квартира покойного Челышова, был точным близнецом десятка окрестных дворов: две длинные, по шесть подъездов, двенадцатиэтажки вдоль, две поперек — унылый квадрат, при виде которого Витрувий перевернулся бы в гробу. Или римляне гробами не пользовались?

Зато современный человек к ним привыкает еще при жизни. Кажется, городские соты проектирует какой-то человеконенавистник. Или великовозрастное чадо, не доигравшее в детстве в кубики.

Природа не знает прямого угла, человек же, как ни крути, — ее дитя. А жить вынужден в прямоугольном мире: квадратные дворы, квадратные стены, двери, окна, и все это давит на мозги, давит, давит…

Разбить каменную клетку он не может, поэтому разбивает голову соседа.

Стены многоэтажек, расчерченные рядами окон, напоминают решетки. Да еще решетки балконов, лоджий и «пожарных» лестниц с люками. Решетка слева, решетка справа — в целом получается этакий манежик для великанского дитяти. И, как бы для полноты впечатления, внутреннее пространство беспорядочно заполняется «игрушками»: на стене, вместо погремушки, малярная люлька, на «дне» лавочки, песочницы, трансформаторная будка, абстрактные железные конструкции для малолеток, видимо, призванные напоминать, что человек произошел от обезьяны, кое-где чахлая растительность и пыль. Везде пыль. Это, впрочем, неистребимая особенность нашего Города — полгода холодно, полгода пыльно. Бр-р-р! И за что я его люблю?..

В жидких кустах за трансформаторной будкой кучковалась компания, надо полагать, местных бомжей. Они странным образом напоминали перовских «Охотников на привале». Такие же серо-коричневые неброские костюмчики и такие же вальяжные (или вольготные?) позы.

Четыре подъезда из шести в нужном доме стояли нараспашку, два — красовались внушительными железными дверями. С кодовыми замками, естественно. Так. Код подъезда Никитушка мне, конечно, сообщил, но это не имеет значения.

Примем за исходную аксиому, что дивные синие глаза майора Ильина по-прежнему сохраняют свою проницательность, и Дина — не убийца. А поскольку труп таки имеет, то есть имел место быть, и вряд ли, даже при самой богатой фантазии, можно предположить, что можно покончить с собой, засадив ножик в собственную спину, — значит, убийца кто-то еще. Реальный человек, не дух, способный просочиться через вентиляцию.

Вообще-то, по свидетельству соседа, единственным посетителем была Дина, так что какой-нибудь дух был бы весьма подходящей кандидатурой. Вот только дух вряд ли воспользовался бы ножом. У них не те методы. Вселенского ужаса напустить, черепушками светящимися покидаться. Рыдающие скелеты и прыгающие цепи. Нетушки. Скелетов и полупрозрачных дев оставим всяким Скоттам и Шелли.

Чего, спрашивается, меня на мистику потянуло? Должно быть, из-за того, что мотива не вижу.

Ладно, мистика мистикой, а нож — это, значит, вполне реальная рука. А поскольку отдельно от тела они пока что передвигаться не умеют — разве что в триллерах и детских страшилках — значит, рука приделана к человеку из мяса и костей. И прежде, чем попасть в квартиру Челышова — каким способом, это я потом поразмышляю, — он должен был попасть в подъезд. Огражденный вроде бы кодовым замком.