Неизв. - Дай Андрей Поводырь в опале.

Артемка положил пакет с ружьями на комод, торопливо, достал из тубы карту и постелил ее на стол. Мне оставалось только придавить заворачивающиеся уголки непокорной бумаги фарфоровыми статуэтками.

Что это? - спросил, потрясенный до глубины души моей нахальностью, Чайковский.

Это карта, Илья Петрович, - терпеливо начал объяснять я. - Извольте взглянуть сюда. Вот здесь, и здесь, и дальше на юго-запад, на небольшой глубине залегают железные руды. Вот, видите? Здесь я начертил квадратик... Здесь уже этим летом начнут строить каторжную тюрьму и прокладывать дорогу к шахте. Вот тут будет сама шахта... Тут, вот где речка, видите? Начнем возведение чугунолитейного завода...

А это? - ткнул пальцем в район Анжерки генерал. - Эти значки, что значат?

Здесь каменный уголь, Илья Петрович. А вот так ляжет дорога. Вот так и так. И сюда, к печам. Тут же и кокс будем делать. И для продажи на Урал, и для своих нужд.

О! Там так плохо с лесом? Чем вам древесный уголь плох?

Деревья жалко. Лес растет очень медленно, а для железа его нужно весьма много. И так уже на Алтае все по-выжгли. Да и дешевле тот, что из земли.

А дальше? Из чугуна в железо, где намерены переделывать?

Я думал, где-нибудь ближе к Томску. Ближе к реке. Там же и механический завод, чтоб паровые машины строить. И вальцы для рельс.

Это лишнее, - рубанул ладонью генерал. - Топлива вдвое больше потребуется. Лучше все вместе... А рельсы-то вам... Герман Густавович? Правильно? Рельсы вам, Герман Густавович, для каких целей потребны?

А вот эту полосатую линию видите? Это железная дорога. Сперва из Томска в Красноярск. После уже и до Омска...

Однако! - выдохнул, потрясенный размахом моих замыслов Чайковский, и сел, позабыв предложить это же мне. И я стоял у стола, как студент на экзамене у профессора, пока отец всемирно известного в будущем композитора, размышлял.

Это же какие деньжищи, - женщины всегда прагматичнее мужчин. Генерал о деньгах и не вспомнил, обдумывая организационные и технические проблемы, а вот его "друг семьи" - в первую очередь.

Около двух миллионов, сударыня, - кивнул я госпоже Александровой. - Не считая чугунки, конечно.

Да-да, - рассеяно согласился Чайковский. - Не меньше двух...

И Высочайшее дозволение на постройку дороги у вас, господин губернатор, уже верно есть? - не унималась женщина.

Нет, - откровенно признался я. - Но будет. А на строительство железоделательного уже и бумаги выправлены и капиталы собраны... В основном.

А какая выработка железа должна быть у вашего, Герман Густавович, завода? - очнулся генерал.

Тонн пятьдесят, - пожал я плечами. - Наверное. Я не слишком в этом разбираюсь. Железа должно быть достаточно на все заказы. И на рельсы, и на пароходы, и на мелочи всякие. Я, знаете ли, этим летом намерен достроить дорогу в Китай. А там наши изделия охотным спросом берут.

Мдаааа. Однако!

Чайковский пятерней взлохматил и без того торчащие как попало волосы.

Этакий американский размах! Я потрясен. Дерзкий, весьма дерзкий прожект. В дикой-то Сибири! Но, смею спросить, отчего вы пришли мне это показать?

Как отчего? - сделал вид, будто удивился я. - Так ведь этому всему нужен управляющий! Человек совершеннейше ваших, дорогой Илья Петрович, качеств. Опытный, знающий и обладающий талантом подбирать нужных людей. Куда же мне еще было это нести?

В Сибирь?- хихикнул генерал. - Я? Больной и усталый человек? Простите великодушно, но...

Десять тысяч в год серебром, - чувствуя себя Дьяволом-Искусителем, перебил я хозяина. - И право самому подобрать себе сотрудников. Могу прямо сейчас выписать вексель в Государственный Банк. Это на переезд вам и тем людям, кого вы сочтете нужным принять на службу. И непременно обделайте свои дела с евреями. Сколько там? Рублей пятьсот? Семьсот?

Пятьсот семьдесят, - вскинув брови, выдохнул он. А Елизавета Михайловна прикрыла рот ладошкой.

Пятьсот семьдесят, - хмыкнул я, и без спроса усевшись за стол, принялся писать. - Будем считать, что это мой подарок вашей замечательной семье на Рождество.

Но нам нужно посоветоваться, обсудить... - семидесятилетний генерал, профессор и инженер еще пытался остановить катящийся на него вал. - А что, если соблазн окажется слишком велик, и я растрачу ваши деньги?

Ах. Я не сказал! В этом случае вы откажете своим детям в безбедном будущем. К жалованию прилагается еще и три процента акций Томских Железных Заводов.

Пишите, сударь, пишите, - заторопилась госпожа Александрова. Судя по всему, очень скоро планирующая сменить фамилию на Чайковскую.