Башун В.М. - Звезда конструктора-2.

- Многие, между прочим, просят продлить клятву, ибо служба в нашей армии почетна, выгодна и дает множество привилегий в зависимости от выслуги лет, участия в боях, наград и многого другого. Так что обманывать вас никому не интересно. Другое дело, что в случае тяжкой провинности ваш приговор будет приведен в исполнение немедленно. А перебежать на сторону врага, во-первых, не удастся - убьет клятва, во-вторых, бессмысленно - гоблины и орки перебежчиков не жалуют.

Нам рассказывали в училище о старых артефактах клятвы, применявшихся тысячелетия назад. От них отказались из-за низкой эффективности. Изворотливый разум всегда сможет избежать наказания. Гордое название “Ментальный блок” совершенно не соответствует действительности - скорее уж хлипкая стеночка, которую можно обойти, поскольку не так уж много ключевых слов - “долг”, “отечество”, “предательство”, “помощь врагу”, “рассказать секреты” и так далее - можно втиснуть в ауру человека. К тому же, внедренная структура реально держится очень недолго. Всего месяц, если я не ошибаюсь. А я смогу убрать, восстановив первоначальное состояние ауры, за пару часов. Единственное, что будет работать обещанных три года - это уникальная метка, по которой можно идентифицировать дезертира с помощью соответствующего амулета, радиус действия которого не превышает двадцати метров. Так что, клятва действует скорее за счет веры в нее самого поклявшегося.

Ответив на вопросы, командир оставил нас на растерзание сержантам и ушел. Больше мы его не видели.

Наш кривой строй провели в одну из казарм, где три сержанта на разных языках приказали подходить тем, кто их понимает, записываться и получать бумажную бирку с номером койко-места в казарме.

С неделю нас особо не гоняли. Мы с утра до вечера маршировали по плацу - нехитрый набор команд все выучили очень быстро - и партиями по десять человек ходили в кабинет, где нас сажали на скамью, каждому надевали обруч, приказывали закрыть глаза и сидеть десять минут неподвижно. Я попробовал проследить, что происходит, но понял только, что очень быстро сменяющиеся структуры не вредны для организма и воздействуют на ауру, организуя в ней некую область. Затем эта область фильтруется, растворяется и оседает в мозгу в виде образов и связанных с ними понятий. К сожалению, понять как все сделано я так и не смог - не специалист я в работе мозга. Тут скорее эмпат-целитель подошел бы. Может быть, кстати, он (один или в компании) и сделал этот артефакт.

Закончив процедуру, нас под белы ручки - шатало, как после большой пьянки - выводили в другой кабинет, где один из сержантов в быстром темпе, не давая задуматься, заваливал вопросами на местном языке и требовал столь же быстрых ответов.

Через пять дней меня перевели из карантина в маршевую сотню, где на меня вдруг стали посматривать с интересом. Оказывается, пять дней - чуть ли не рекорд в освоении языка. Кто ж знал? Я мысленно обругал себя всяческими нехорошими словами и самому себе пообещал больше так не делать.

Через десять дней всех выгнали на плац. Нас, новичков, к этому дню набралось уже больше двух сотен. Люди, орки, гоблины и гномы все прибывали и прибывали с такими же караванами, как наш. Однако все ли они были с Той стороны - неизвестно. Построили, скомандовали: “Напра-а-аво!”, - вывели через другие ворота в городок, в быстром темпе провели по улице на… вокзал и погрузили в вагончики узкоколейки, обшитые сталью и с узенькими забранными толстой частой решеткой оконцами. Прямо тюремные, подумалось мне тогда. Однако позже я понял, что был неправ.

Двухпутная чугунка пролегала прямиком через проклятый лес на Этой стороне. Как осуществлялась безопасность при ее постройке, сказать не могу, но ехали мы с приличной скоростью. Периодически слышался рев и неизвестные твари с силой таранили стены вагончика. Самые любопытные поглядывали в окна и комментировали попытки очередного монстра добраться до нашего мяса с подробным описанием их внешнего вида. Если успевали разглядеть, конечно.

На станции за пределами проклятого леса нас перегрузили в обычные, гражданские, вагоны и повезли куда-то на юг. Четверо суток в дороге кормили сухим пайком и давали слабенький чай. Из вагонов во время редких и коротких остановок выходить не разрешали.

По прибытии на станцию небольшого провинциального городка выгрузили на перрон, построили и провели в расположение тренировочного лагеря, где нам предстояло осваивать нелегкую воинскую науку.