Unknown - ИСТОРИЯ 5-Й ТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ СС «ВИКИНГ»

Доклад Сахновского сводился к следующему. Следовало незамедлительно: 1)приступить к формированию русской добровольческой дивизии при 5-й танковой дивизии СС Викинг ;

2)предоставить этой русской добровольческой дивизии абсолютную свободу действий и право сражаться за свой собственный идеал;

3)вооружить дивизию из обильных запасов захваченного у большевиков оружия, имевшихся у дивизии Викинг ;

4)предоставить русским эмигрантам-добровольцам (естественно, на основании строгого отбора) возможность пополнить эту дивизию (причем, с целью усыпить чрезмерную «бдительность» слишком подозрительных германских военных властей – не напрямую, а через 5-ю штурмовую бригаду СС Валлония ), объявив во Франции и в Бельгии соответствующий призыв вступать в валлонскую бригаду СС;

5)перевести некоторое число офицеров из состава Русского корпусав Сербии, сначала в валлонскую бригаду СС, а затем командирами в новую русскую добровольческую дивизию.

По мнению Сахновского, представлялось возможным в течение двух месяцев создать таким путем базу совершенно нового русского национального движения , которому германские командование должно было предоставить свободу действий на российской территории. Как убеждал Сахновский командира дивизии Викинг : « Само по себе подобное движение начаться не может , но затем все пойдет своим собственным путем. Если этого не сделать теперь же , пока мы на Днепре, то, пожалуй, будет поздно».

«Население за Вами не пойдет, и добровольцев из Европы Вам тоже достать уже не удастся», – ответил Сахновскому внимательно выслушавший его доклад группенфюрер Гилле.

«Но почему бы не попробовать?» – возразил Сахновский. – Если правы Вы, господин генерал, то, конечно, вся эта затея – напрасный труд. Но если прав я, то можно еще спасти и Россию, и Германию, и даже весь мир от надвигающегося коммунизма. Дайте мне «динстрейзе»[809] (служебную командировку – В.А.) в Берлин! Я там переговорю, с кем надо, вернусь сюда через две недели, и тогда посмотрим, как к нашему призыву отнесется население. На первых порах у нас будет рота, затем батальон, полк и дивизия».

«А русский взвод Валлонской бригады?» – поинтересовался группенфюрер.

Этот заданный генералом Гилле вопрос был очень неприятен Сахновскому (понимавшему, что во взводе не все благополучно), но он не мог говорить об этом открыто. Поэтому Сахновский предпочел ограничиться следующим ответом:

«Если командование согласно, то его можно тоже перевести в новое формирование, но я на этот взвод не рассчитываю».

«А почему?» – поинтересовался Гилле.

«А потому», – ответил Сахновский, прямо глядя в глаза эсэсовскому генералу, «что при его формировании упустили очень важную вещь – не сказали добровольцам, что они будут сражаться не за Европу , а за Веру, Царя и Отечество , что совсем не модно и то же!».

После этих слов Сахновского наступило долгое молчание, нарушенное, наконец, группенфюрером Гербертом Гилле. Твердо посмотрев в глаза Сахновскому, командир дивизии Викинг сказал ему: «Завтра утром Вы едете в «динстрейзе» в Берлин. По возвращении явитесь к командиру бригады с докладом. Помните, что весь этот разговор абсолютно секретен , так как я беру на себя ответственность, брать которую на себя не имею права. Даже наши друзья и помощники ничего не должны знать о наших действительных планах. Если Вы, при существующих условиях, сумеете осуществить этот план, то я буду счастлив принять в нем участие. С нашей стороны Вам обеспечена полная поддержка ».

С точки зрения Сахновского, его служебная командировка в Берлин имела своей единственной целью выяснить, кто из антикоммунистически настроенных русских генералов смог бы, в случае успешного претворения плана в жизнь, возглавить начинаемое дело. Сам он считал это вопросом крайней важности. «Если это будет решительно, политически мыслящий, преданный монархической идее вождь, то уже это одно может обеспечить конечную победу. Наоборот, какой-либо «аполитично-непредрешенческий» слизняк с демократически-гнилым мозгом – конечно, провалит решительно всякое начинание. Найти такого генерала в нашем эмигрантском болоте – дело нелегкое», и Сахновский решил об этом посоветоваться со своим давним хорошим знакомым – полковником Хаусманом, монархистом до мозга костей (подобно ему самому). По воспоминаниям Сахновского, полковник Хаусман ответил ему примерно следующее: