Unknown - ИСТОРИЯ 5-Й ТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ СС «ВИКИНГ»

Впрочем, смерть тех из них, кто пал с оружием в руках в боях за Берлин, была, возможно, предпочтительнее, чем судьба, уготованная чинам дивизии Викинг из числа эстонских добровольцев Ваффен СС(как остававшихся в рядах викингов, так и сражавшихся плечом к плечу с „викингами“ чинов эстонской 20-й гренадерской дивизии СС). Основные силы этой эстонской добровольческой дивизии, сформированной осенью 1944 года, были уничтожены в оборонительных боях на эстонско-советской границе. Эстонцы были перемолоты, а немногие уцелевшие отступили вслед за своими германскими товарищами по оружию. Отступление привело их в Силезию, а затем – на территорию Протектората Богемия-Моравия, где эстонцы попали в окружение и были беспощадно перебиты. Кое-кому, правда, удалось избежать общей участи, выйти из окружения, оступить на запад и сдаться в плен англо-американцам.

Впрочем, эстонцам (как и их ближайшим родственникам-финнам) традиционно не везло в ходе вооруженных конфликтов между германцами и русскими. Еще в средневековую эпоху, когда эстов еще именовали чудью белоглазой, именно им больше всего доставалось от русских ратей новгородцев, псковичей, князей Ярослава Всеволодовича, Александра Ярославича, Дмитрия Александровича, Ивана III и других. Ливонские рыцари – немцы, датчане и шведы – как правило, отсиживались за крепкими стенами своих каменных замков, а чудским мужикам приходилось платить за разбитые горшки. Эта же картина с завидным постоянством повторялась и в ходе Ливонской войны при Иване Грозном, и в ходе Северной войны при Петре Великом (с тем только отличием, что и стены древних орденских замков и крепостей пали под ядрами русской артиллерии).

Не всем уцелевшим в боях „нордическим“ добровольцам дивизии Викинг , которым посчастливилось вернуться с войны живыми на родину, был оказан дома гостеприимный прием, на который рассчитывали, уходя в „Крестовый поход против большевиков“ под ликующие крики провожающих и напутственные речи членов собственных правительств. Времена переменились, и все научились держать нос по ветру. Как вспоминал норвежец Эрнульф Бьёрнстад, знакомый нам по Восточному фронту и, в частности, по битвам за Кавказ и Украину, в которых ему довелось принять участие в составе полка СС Германия :

„В начале войны мы не скрывали ни от кого, что воюем на немецкой стороне потом, что лишь в союзе с ними можно устранить угрозу коммунизма. И вся моя семья, да и все мои друзья и знакомые, меня поздравляли и воодушевляли на бой с врагами христианства и цивилизации – хотя сами предпочли остаться дома, просиживать штаны за конторкой или рабочим столом. Когда же военное счастье изменило Германии, они сразу же забыли о том, что говорили вчера, и стали, как по мановению волшебной палочки, врагами не только Германии, но и всего немецкого. Я очень хорошо запомнил момент, когда их мнение переменилось. Это произошло после разгрома Паулюса под Сталинградом в 1943 году, открывшего череду наших поражений“.

Круг друзей Эрнульфа[674] Бьёрнстада резко сократился, ограничиваясь отныне только кучкой ветеранов вермахта и Ваффен СС– людей общей с ним судьбы. Послевоенная Норвегия буквально сгорала от жажды мести всем своим гражданам, сотрудничавшим с немцами. Эрнульф Бьёрнстад был арестован по обвинению в „государственной измене“ (!) и осужден на пять лет исправительных работ. Позднее он признавался, что у него было „так погано на душе“, что он не раз завидовал своим соратникам, оставшимся на фронте и прошедшим весь свой путь викинга до неизбежного конца среди дымящихся руин столицы рейха, в ледяном аду Корсуньского котла, перемолотым в кровавую кашу гусеницами советских танков, живыми факелами сгоревших в дымном пламени подбитых бронетранспортеров. Но история не знает сослагательного наклонения.

«Большая чистка»

При всем при том, при всем при том

Скажу вам без утайки –

Проклятие предавшей нас

Изменнической шайке!

Роберт Бёрнс .

В принципе, после окончания войны в странах, освобожденных от германской оккупации, в «коллаборационизме» (слове, первоначально совершенно нейтральном и означавшем самый факт сотрудничества с оккупационными властями, но позднее негласно приравненном к понятиям «предательства национальных интересов» , «государоственной измены» , «измены Родине» и прочему в том же роде) могли обвинить не только владельцев предприятий, поставлявших свою продукцию для нужд Третьего рейха, но и чиновников, продолжавших исполнять свои служебные обязанности и при оккупационном режиме (скажем, почтальонов; трамвайных кондукторов и вагоновожатых; железнодорожных служащих; учителей; преподавателей, доцентов и профессоров средних и высших учебных заведений; врачей; служащих ведомств по записи актов гражданского состояния; полицейских, следивших за общественным порядком или занимавшихся расследованием уголовных преступлений, и т.д.), но и аптекарей, владельцев гостиниц, книжных лавок, продуктовых магазинов, ресторанов и кафе (если у них отоваривались, столовались или проживали военнослужащие германской армии, СС или местных вспомогательных частей); певцов и музыкантов, выступавших перед оккупантами и пособниками таковых; киноартистов, снимавшихся в фильмах и актеров, игравших на сцене в период оккупации; школьных учителей, преподавателей, доцентов и профессоров средних и высших учебных заведений, и т.д.[675] Для обвинений в «коллаборационизме» измышлялись нередко самые сомнительные и надуманные поводы, а чтобы избавиться от них, приводились примеры самых безобидных происшествий, долженствующих служить доказательством антигерманского и «антифашистского» настроя обвиняемых – например, несоблюдения ими установленных оккупационными или местными «марионеточными» властями правил светомаскировки, самогоноварение, запрещенный властями незаконный убой скота для продажи мяса на черном рынке по спекулятивным ценам, прослушивание радиопередач эмигрантских правительств из Лондона, создание запасов продуктов питания, смена места жительства без официального разрешения властей и перерегистрации, «антигерманская агитация и пропаганда» в форме политических анекдотов, симуляция болезни с целью невыхода на работу, и т.д. Многих обвиняемых спасло клятвенное поручительство друзей, свободных от обвинений в «коллаборационизме» .