Козлов Сергей - Вид из окна

- Чьи? - буркнул с ухмылкой Астахов.

- Они всей деревней голливудские фильмы хоронить будут. А про вас я сказал: надо помочь одной богатой женщине, которая купила себе мужчину...

Вера смутилась. Хромов продолжал:

- А он сказал: богатым я не помогаю. Ну, тогда я сказал, что она хочет стать бедной, а этот мужчина поэт. Он спросил: это сказка? Я ответил: получается, сказка. Он сказал: сказки я люблю, приезжай, расскажешь мне свою историю, вдруг по ней надо снять фильм...

- Нет, ты шутишь, - не понимала Вера.

- Да в рот компот! - обиделся не на шутку Юрий Максимович. - Я для них таких людей беспокою! Даже автографа для себя не попросил! Декорации, разумеется, мы сами оплатим.

- А почему нет? - усомнился в своих сомнениях Астахов. - Это же Кустурица, а не голливудские болванчики.

- У меня в коллекции всего несколько фильмов: фильмы с Черкасовым, «Летят журавли», «Москва слезам не верит», еще несколько отечественных шедевров и все фильмы Кустурицы... - вспомнила Вера.

- Значит, вам будет, о чем поговорить, - подытожил Хромов.

- А меня приглашают в Прагу, - сообщила Вера с недосказанным вопросом к Астахову.

- Я знаю, - ответил Астахов. - Чудо воскрешения в старой доброй Праге... Думаю, в Россию он больше не поедет.

- Значит, все-таки он? - попыталась разогнать последние сомнения Вера.

- Фотографию показать?

- Не надо.

7

В последний день перед вылетом Павел позвонил Веронике.

- Здравствуй, Ника!

- Папочка, привет! Ой, тебе звонить дорого, давай я!

- Ну, слава Богу, я еще могу оплачивать свои телефонные разговоры. Не дожил еще до того, чтобы дочь меня содержала, хотя кто знает? Я тебя не разбудил?

- Да какая разница! Я так рада, что ты позвонил. Правда, у меня для тебя, наверное, грустная новость...

- Что случилось? - испугался Словцов.

- Со мной - ничего! Успокойся. Просто мама выходит замуж.

- Замуж? - Павел помолчал, переваривая информацию, Вероника ему не мешала. - А знаешь, это, пожалуй, даже хорошо. Так лучше. В конце концов, она заслужила тихий семейный покой.

- Ты хочешь знать, кто он?

- Наверное, нет, - заколебался Павел, - нет, точно нет. Все, что осталось между нами - это ты. Главное, чтобы она была счастлива, я искренне этого желаю. Как там у тебя?

- Ты же не поверишь, что в Америке может быть хорошо.

- Другое, дочь, - я не могу поверить, что Америка может быть хорошей, а многим там - не кисло, я это знаю, очень не кисло. Есенину там не понравилось, ему плохо там было, а его мнение дорогого стоит.

- Па-ап, ты для этого мне позвонил?

- Да нет, конечно, доченька, прости. Просто соскучился. Ну и еще кое-что. Хотел тебе сказать...

- Вы с Верой Сергеевной женитесь! - опередила Вероника.

- Ну-у... Почти... Понимаешь, всего я по телефону рассказать не могу. Помнишь, я тебе рассказывал про то, как в детстве отправлял письма в будущее?

- Помню. Смешно и наивно.

- Да, смешно и наивно. Но ты, пожалуйста, об этом помни. Если со мной что-то случится, помни об этом обязательно и не расстраивайся.

- Па, ты о чем? - насторожилась Вероника.

- Так надо, дочь. Это очень важно. Да, и вот еще что, телефон не меняй. Симку, в смысле.

- Хорошо, не буду. Что ты задумал, па?

- Ничего. Просто я очень по тебе скучаю.

- Я тоже, па. Не поверишь, но мне не хватает твоего кухонного бухтения. Твоего недовольства современным миром, твоей ругани телеканала «Культура» и моих журналов.

- Ну, - улыбнулся Словцов, - это дело поправимое. Лет через тридцать и ты забухтишь. А как твой Дэвид?

- Хорошо. Учимся. Он меня оберегает.

- Я до сих пор не могу во все это поверить! Америка, жених - американец...

- Он очень хороший!..

- Я тоже был хорошим, когда делал предложение твоей маме. Главное, чтобы он стихов не писал.

- Он не пишет, па. У него мозги устроены экономически.

- Почему-то меня это не удивляет.

- Ты опять начинаешь?

- Да нет, дочь, ты же жаловалась, что тебе не хватает моего бухтения?

- Подловил!

- Ага! Ну ладно, милая, помни, что ты мне обещала.

- Помню.

- Я тебя когда-нибудь обманывал?

- Вот этого точно не было.

- Значит, верь мне.

- Верю.

- И это...

- Что еще, па?

- Встретишь Буша, Збигнева Бжезинского и Билла Клинтона, передай им, что все они козлы!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

1

Они прилетели в Прагу разными рейсами. И если Вера была занята встречами, Павел, пользуясь случаем, бесцельно бродил по городу, наматывая километры и впечатления, останавливаясь в пивницах и ресторанах для того, чтобы передохнуть, хлебнуть хваленого чешского пива и отведать омлета с сыром, полевку, чеснечку и другие вкусности. От чешского вина отказался почти сразу. Хлебнув там-сям три-четыре разных сорта, понял, что вино в Чехии куда хуже среднего кубанского, а до подвалов Массандры, австралийского шираза или юарского каберне им, как кефиру. Пиво, кстати, тоже оказалось не везде похожим на то, чего он ожидал. В одной пивнице официант объяснил ему, что многие заводы уже скупил, скажем, «Miller». Павел только ухмыльнулся: выходит, сначала в страну заползает пивная пена, а потом подтягиваются радары и ракеты.