Михаил Берг - Момемуры

* Я собрал целый гербарий забавных происшествий, анекдотов, невероятных историй... но затейливая канва событий, как пелена, скрывает суть… — авторское отступление, представляющее собой один из возможных ключей повествования. То, что этот ключ не единственный, лишь подчеркивает наличие и сосуществование разных версий и возможных, подчас противоречивых, интерпретаций всего романа.

** Обезьянье общество — Е. Шварц была одной из учредительниц «обезьянника» (или «шимпозиума»). По уставу в «обезьяннике» числилось не более 12 членов, его собрания проходили 14 числа каждого месяца. Собравшиеся заслушивали два доклада: первый — на историческую тему (день, оказавший, по мнению докладчика, существенное влияние на последующие события в стране), второй — на поэтическую (анализ одного стихотворения или одной стихотворной строки) и оценивали его тайным голосованием шнурками трех цветов — черного, красного и белого. После докладов приступали к обильным возлияниям (горячительные напитки допускались крепостью не менее 40 градусов и непременно с растительными добавками). Возглавлял «шимпозиум» сменный вожак, вооруженный гигантским сухим стручком неизвестного тропического растения. Ему разрешалось вести себя неполиткорректно и даже агрессивно: он обрывал собеседников, громко бил себя в грудь в знак восторга или неприязни и т. п. Докладчики назначались заблаговременно, тексты их интереснейших докладов, к сожалению, не записывались и почти не сохранились. Собирались обычно на квартире у Е. Шварц (Школьная ул., 8), иногда у В. Долинина (ул. Воинова, 44а). Среди членов «обезьянника»: Е. Шварц, В. Кривулин, Б. Гройс, Т. Горичева, Л. Рудкевич, Б. Останин, Е. Пазухин, В. Долинин, Н. Ковалёва, Б. Улановская, Р. Цветков и др.

Интересные воспоминания об Обезьяньем обществе, кстати говоря, с упоминанием романа «Момемуры», оставил и В. Кривулин: «Наши словесные игры на Черной речке чем-то походили и на вызывающе-кооперативную швейную мастерскую Веры Павловны Розальской-Лопуховой-Кирсановой из романа «Что делать?». Отсюда оставался шаг до подпольного изготовления адской машины, но, слава Богу, мы ограничивались только миром слов и образов, опасаясь, скорее по соображениям эстетическим, шагнуть за ограду Соловьиного сада - и очутиться в каком-нибудь Соловьевском или другом общественно-митинговом скверике. Конец шестидесятых. Женя Вензель в роли режиссера-постановщика превращает портативное обиталище своей гениальной супруги в репетиционную залу. Силами друзей-поэтов он ставит одноактную пьеску Елены Шварц, основанную на одной из самых загадочных историй Екатерининского времени. Герой пьесы - капитан Мирович, охранявший в Шлиссельбургской крепости арестованного еще во младенчестве Иоанна Антоновича, который, будучи законным наследником престола Российского, провел в заключении больше 20 лет. Мирович подымает восстание с целью низложить Екатерину Вторую и вернуть трон законному государю Иоанну V. Капитанский бунт изначально обречен, абсурден, тем и привлекает нас. Лена играет Екатерину, а будущий самодеятельный теолог (тогда еще поэт) Женя Пазухин - несчастного принца. К лампочке под потолком, создавая иллюзию рассеянного сценического освещения, привешен железный дуршлаг, убогий свет сочится сквозь дыры в алюминиевом донце. Середина семидесятых. В той же тесной каморке - Заседание Великого Обезьяньего общества. На Черной речке подхватывают старинную затею Алексея Ремизова, обогатив ее сложными ритуалами, нагрузив пародийно-академической серьезностью и одновременно - предоставив возможность для любых безудержных фантазий. «Шимпозиумы» - так именуются эти собрания - происходят раз в неделю и состоят из двух частей - официальной и неофициальной. Официальный регламент строг: два доклада. Один - подробный рассказ о каком-либо одном дне из жизни какого-нибудь известного исторического лица. Рассказ должен быть связным и осмысленным. Второй доклад - развернутый анализ одного стихотворения, обязательное условие - обнаружить то, чего никто другой, кроме докладчика, не смог бы заметить. Затем следует тайное голосование путем опускания разноцветных обувных шнурков в специальную (тоже из-под обуви) коробку с прорезью, торжественное обнародование результатов, и наконец - увенчание докладчика заслуженными лаврами. Высшая оценка - черный шнурок, низшая - красный. Каждый участник «шимпозиума» обязан во время докладов надевать свитую из заслуженных им шнурков разноцветную нагрудную цепь, причем цепь эту нельзя было снимать и после окончания официальной части, когда приходил черед откупоривать бутылки и расставлять стаканы. Но даже тогда, в неформальной обстановке запрещалось именовать сотоварищей их «светскими» именами, у каждой Великой Обезьяны - только эзотерическая кличка….Если перечислять всех, кто участвовал в «шимпозиумах» на Школьной, мы получим почти полный список тех деятелей «Второй культуры», чьи имена ныне известны по книгам и публикациям в периодике. Православный богослов Татьяна Горичева, например, или наоборот, активисты-отказники, из ортодоксальных евреев. Доклады фиксировались, сохранились магнитофонные записи, когда-нибудь архивы «обезьянника» будут изданы полностью, как протоколы заседаний прославленного «Арзамаса». Обезьянник едва не закончился смертоубийством. Только чудо спасло брата Кинконга, когда на его голову обрушилась бутылка водки - сестра Шимп была выведена из себя во время затянувшейся неофициальной части. Удар пришелся по виску, миллиметр ниже - и наши игры стали бы достоянием судебной хроники».