Дженет Уорфилд - Что мы говорим?

Если бы я поехала в Гондурас и лично повстречала василиска, мой опыт имел бы ту глубину, которой не обладали слова. Возможно, я бы сказала: «О, теперь я понимаю, что такое василиск». Или: «Я не представляла себе, что они бегают на задних ногах». Или: «О Боже! Они совсем не похожи на тех, которых я видела на иллюстрациях к сборнику сказок».

После того как я лично увидела василисков, не примут ли ваши слова другое значение? Не начну ли я лучше понимать их значение? Не будет ли наш опыт встречи с василисками обладать сходными чертами, которые позволят осмысленно разговаривать о василисках?

Я даже склонюсь к тому, чтобы посчитать ваши слова о василисках правдой, хотя вы и не упомянули о том, что василиски бегают на задних ногах. Я стану понимать слова, которые вы использовали для описания василисков, с точки зрения моего собственного опыта.

Будут ли слова, который вы выбрали для описания василисков, единственно верными словами? Конечно, нет! Каждый человек, встречавшийся с василисками, описывает свой опыт по-разному. Какие слова истинны? Все, потому что они точно описывают опыт, или никакие, потому что каждый рассказ — это лишь частичное, неполное описание?

Предположим, что Джон и Мэри оба были в Гондурасе и видели василисков. Я никогда не бывала там. Если бы я просто слушала то, что они говорят о василисках, я могла бы прийти к заключению, что слова Джона правильны, а слова Мэри — нет. Я бы слышала лишь различия в словах и не могла соотнести эти различия с непосредственным опытом встречи с василиском. Я могла бы даже заключить на основании разницы в словах, что и непосредственный опыт был разным.

Что могло послужить причиной моего решения, что слова Джона правдивы? Боюсь ли я Джона? Может быть, Джон был добрее ко мне, чем Мэри? Хочу ли я от Джона чего-то, что Мэри мне дать не может?

Вербальное общение подобно старой игре в испорченный телефон. Первый человек шепчет что-то второму, второй шепчет услышанное третьему. К тому времени, как слова достигают последнего человека в цепочке, они уже полностью искажены.

Если мы поклоняемся словам, то поклоняемся ложным богам. В тот момент, когда слова воспринимаются как истина, а не как символы, попросту указывающие на восприятие человеком определенного опыта, они становятся ложными богами. Например, два человека могут прикоснуться к горячей электрической плите. Один может настаивать, что она обжигающе горячая. Второй может сказать: «не такая уж она и горячая». Каждое утверждение касается индивидуального восприятия каждого из этих людей, а не реальной температуры плиты.

Однако любой из этих людей с легкостью может начать утверждать, что именно его слова являются истинными, потому что таким образом он когнитивно и эмоционально структурировал свое переживание. Они могут даже начать спорить по поводу того, кто из них прав. Противоположные по значению слова могут описывать, и в действительности описывают одно и то же переживание.

Это не означает, что мы не можем использовать слова, чтобы сосредоточить ум и привести свои жизни к гармонии. Именно это и делают разумные религии и развитая духовность. Слова — это просто инструменты, а не цель.

Случается ли, что одни и те же слова могут быть как правдой, так и ложью? В зависимости от того, кто их использует, как, что они означают с точки зрения приобретенного опыта и исходят ли непосредственно из основания бытия, чернильного пятна пережитого, материи, скрытой за формой, Бога, универсальной энергии, то есть того (как бы мы это ни называли), что стоит за человеческими словами и само по себе неописуемо?

Такие слова, как Бог, рай и бесконечность, имеют значение в отношении определенных человеческих переживаний и определенных способов их понимания. Все они представляют собой усилие передать измененное состояние сознания, способ мышления, целый класс внутренних изменений, индивидуальное, ментальное, эмоциональное изменение. Они являются попытками отделить старое человеческое сознание, понимаемое с помощью таких слов, как «дьявол», «ад» и «время», от нового, цельного, творческого и измененного состояния сознания, понимаемого через такие слова, как «Бог», «рай» и «бесконечность».

Каждый из нас подобен горчичному зерну, которому нужны только плодородная почва и заботливый уход, чтобы превратиться в прекрасное растение. Может ли каждый из нас растить это зерно в себе и других, пока мы не станем прекрасными растениями? Все вместе можем ли взрастить человеческий сад любви, терпимости и гармонии? Не это ли называется возвращением в рай?