Unknown - Книга без названия

И все равно жужжал жучок в ухе, что хуже не будет, что все, что могло сгореть, сгорело уже. В тот момент, когда Цумэ подсел к нему в баре.

А было ли возможно что-либо иное? Он покрутил в голове варианты. Нет, нет и нет. Нельзя было оставлять Нину упырям - неинициированным, но все же упырям. Нельзя было не заявляться на бой - просто не было иного способа ввести третьего человека в здание и обеспечить отход. И совсем без трупов Цумэ не обошелся бы, даже если бы не сорвался: по дороге им с Костей встретились трое. И больше всего беспокоил именно то факт, что никто до сих пор не пригласил Костю на Гороховую.

Кстати о Косте. Исповедь и спарринг. Именно в таком порядке. Потому что трупы, которые оставил за собой Эней - были тоже сверх необходимости. Он мог вырубить охранников и менеджера клуба, не убивая. Сдать его ментам, которым, сколько раз их ни купили, после визита Волкова ничего не осталось, кроме как выжечь этот гадюшник. Но Эней убил их, и убил не без удовольствия. Потому что не дали подраться, а напряжение сбросить требовалось. И потому что Нина - совсем еще ребенок. И потому что она похожа была на Мэй...

И еще... и это, наверное, было самым опасным, потому что где-то там в глубине он отождествлял настоящее, правильное правосудие с собой и своими. А не с милицией, служившей вот этой власти.

Хотя... - он надел футболку, брюки - Занин ведь нормальный мужик. И даже более чем. И те из его коллег, с которыми Эней постоянно имел дело - тоже. В основном они видели свою цель в поддержании порядка - для людей. Хотя были и случаи, подобные тому, что Эней застал в подполье: разочарование, выливающееся в ненависть и в продажу души.

Занина, подумал он, надо вербовать, раз мы переезжаем. Он не просто приличный мужик, он сильно рискнул в этот раз с нами. И не только из-за девочки. Он на многое готов, чтобы не быть беспомощным - это нам годится.

Было, было правило - не вербовать никого из тех, кто проходит проверку на лояльность. Но к службе Aeneasа оно относились не всегда.

Эней спустился в офис, где Костя предавался блаженному безделью: смотрел выкопанный Антоном из каких-то нетей древний фильм. Такой древний, что не только плоскостной, а даже еще черно-белый. По экрану летали кургузые самолеты времен Второй Мировой.

- "Хроника пикирующего бомбардировщика"? - название всплыло откуда-то.

- Не. "В бой идут одни "старики".

- Я тебя не оторву?

- Оторвешь. Пошли на кухню.

По дороге Костя заглянул в свою комнату и вышел оттуда с епитрахилью. Семь больших золотых крестов, один - точно посередине - маленький. "Грехи мои на вые моей".

Перебросив широкую ленту через шею, Костя сел к столу спиной. И тут просигналил комм. Общий канал, канал связи "Луны" с боевой группой "Синсэнгуми".

- Секунду, - Эней шагнул к терминалу, активировал.

Пришедшее текстовое сообщение состояло только из адреса, по которому следовало прислать ответ, и короткого слова: VOPL!!!

"Ну вот", - человеческим голосом сказал жучок в голове, - "приехали".

Заткнись, насекомое, - рявкнул Эней про себя, - адрес уральский.

- Отвечай, я подожду, - понимающе кивнул Костя.

Эней сел за терминал, включил шифровальную программу, прямо вживую набросал:

"Что случилось?" - и бросил на указанный адрес текстовое сообщение.

Ответ пришел мгновенно, с другого адреса - и радости не добавил.

"Утонул катер, на борту шесть человек команды и два пассажира".

"Спасательные работы ведутся? Сколько у нас времени?"

"Мало. Не знаю, сколько нам купят на катере. Максимум - трое суток".

"Будем..." - Эней задержал руки над клавиатурой. Антон должен отпроситься в универе, у Кобольда нужно получить оружие, переключить все питерские дела "Луны" на Циника и побеседовать с занинским начальством о возвращении Нины. Как хорошо, что не в правилах "Луны" вести два-три дела одновременно... В текущей почте четыре предложения, два из них - это сразу нужно писать вежливый отказ, еще два - как-нибудь так отбояриться, чтобы согласились подождать несколько дней. И ночь на сборы. И сутки на дорогу... - "Через двое суток".

"Ждем. Конец связи".

Эней отключил комм.

- Пятница сегодня, - вздохнул Костя. - Опять человеческой Литургии в воскресенье не будет.

Эней улыбнулся и пожал плечами. После того, как они начали вести "стационарный" образ жизни, Костя перешел на православное богослужение, иногда сослужа Давидюку, иногда подменяя его, а иногда сам. Антону нравилось, а Эней все никак не мог взять в толк, зачем воспоминание о Вечере нужно превращать в двухчасовую китайскую оперу.