Калашников С.А. - Калашников С.А. Внизу наш дом.

- Пополнение сам готовил? - наконец Мусенька вспомнила, что она тут, между прочим, командир, а не только навоевавшийся до упаду лётчик.

- Сам, - отвечаю.

- Как нас?

- Меньше. Но, если не подойдут, - заберу обратно на доработку.

- Фиг тебе, а не доработка, - отвечает судьба моя. - Или сами доделаем, или фрицы. Мигунько! - вдруг оборачивается она в сторону КП. Посылай пополнение в квадрат… ну, тот, что южнее станции. Пусть с местностью познакомятся и лапотников отгонят.

Рация неподалеку заголосила через громкоговоритель (не используют тут пока слово динамик): - Ромашка! Я Сосна. Срочно прикройте с воздуха квадрат семь-одиннадцать.

Я киваю в сторону начштаба и жестом срываю ребят из-за стола. О том, что машины наши заправлены, уже докладывали. С целеуказаниями же разберёмся в воздухе по рации — тут больше трёх минут лететь — вагон времени. Откуда я знаю этот район? А я тут вообще очень хорошо ориентируюсь — это окрестности нашего аэроклуба.

***

Лапотники идут с прикрытием — мессеры видны правее и выше. И снизу, чуть отстав, тоже пара маячит.

- Цур, сомни нижнюю пару худых. Лов — твои верхние. Я пока тех, что справа, завалю. Остальным юнкерсы. Помните ведь — пороть брюшко. Пошли, пошли, не спать. А то удерут!

- Шурик! Это ты? - вылез в эфир незнакомый голос.

Я только агакнуть успел — уже сходился в лобовую с каким-то желтоносым и напряженно высчитывал необходимое превышение. Разошлись мы с ним очень быстро — так я и не понял попал в него или не попал, а тут вопль на весь эфир:

- Хлопцы! Полный ахтунг! Шурка снова ин люфт!

Я же в это время лежал в длинном вираже, сближаясь с верхней четвёркой худых. Пара Лова связала их боем, подойдя справа снизу, те сразу и атаковали, набирая скорость. Наши стали отрываться со снижением, заводя преследователей под мой удар, а только я так и не смог выйти на позицию для открытия огня — фрицы отвернули. Цур, а он действует в одиночку, как и я, крутит виражи с нижней прикрывающей парой. Зато Свиридов с ведомым уже подошли снизу к лаптёжникам, и те спешно освобождаются от бомб, летящих “у ту стэп”. Я же кручу головой и машиной, выискивая охотников противника.

Есть! Идут от солнца! Только не две черточки, а три. Разгоняюсь со снижением и начинаю драпака, забирая влево, чтобы не улететь далеко от места событий. Прикидываю, как бы выйти под вертящуюся внизу карусель, организованную Цуром. Лечу с вывернутой назад головой, следя за приближающимися охотниками. А они уже удаляются. Один вообще отворачивает проч, а второй устремлён к земле, причем делает это с огоньком и даже с дымком. Не могу разглядеть третьего, но это или Лов или его ведомый. Наверно, потерялись.

К Цуру я тоже не успел — хорь виражит энергичней мессера — вот и подловил Саид худого. Второй сразу помчался прикрывать поспешно уходящие бомбардировщики.

- Хорьки! Лапотников добить! Мы с Цуром присмотрим за небом, - отдал я команду, переведя машину на набор высоты. - Только за линию фронта не залетайте — там зенитки.

- Дави их, Шурка! - снова вопит земля. - А то, ишь, повадились по нашему небу летать!

- Я Лор, патроны ёк. Иду домой.

Тысяч с трёх охватываю глазом картину — ничего толком не видно. Юнкерсы прижимаются к земле, чтобы затруднить приближение к себе снизу. Поэтому действующие лица сливаются с пейзажем. Только Цур справа спереди виден отчётливо. Он, как и я присматривает — не появятся ли мессеры.

- Я Лов, лапоники вошли в зону действия зениток. Предлагаю пообедать.

- Хорьки, все домой. Если кто сегодня ни одного ганса не завалил, так ещё найдутся. Они тут часто появляются. Хватит на всех, - это я не просто так балаболю, а создаю у ребят настроение охотников на дичь любых размеров. Нам сейчас нужны кураж, наглость и жажда схватки.

- Шурик! Я Сосна, - на этот раз в эфир вышел знакомый мне человек. Не стану называть его имени. - Я тебя давеча даже чаем не угостил. Загляни, как будешь свободен.

Нет, я не строю иллюзий — меня вызывают в штаб фронта. Полк напрямую подчинён командующему авиацией — вот он и намерен пообщаться. И не когда буду свободен, а немедленно — язык старика Эзопа… ну, я в античной литературе не спец, но это когда нужно понимать намёки.

***

Сели все. Никто никаких дырок в крыльях или фюзеляже не привёз. Выбрались из кабин возбуждённые, в мокрых гимнастёрках и гурьбой повалили на КП, докладывать о сбитых. Один я промолчал — всего-то разок и выпустил очередь. Даже на фотокинопулемёт рассчитывать не могу — нет их на хорях. И на кирдыках больше нет — машины с ними утрачены. Это пока редкая техника. Впрочем, может быть и нет её вовсе у нас в это время, кажется она стала появляться только в сорок третьем.