Калашников С.А. - Калашников С.А. Внизу наш дом.

В штаб фронта я вылетел на У-2 с пилотом-связником. Он знает дорогу. Когда собирался в дорогу, лётный состав собрался на КП и склонился над картой — на вечер намечается визит к одному их полевых аэродромов, раньше бывшему нашим, а теперь используемому немцами. Что-то там унюхала разведка. Вообще-то в качестве штурмовиков наши птички выглядят неубедительно…

***

- Прибыл, говоришь. Ну-ну. А ну, смирно! - генерал Мичугин посмотрел на меня недовольно. Подошел и сказал уже совсем спокойным, почти домашним голосом:

- Извини, не выходит пока как положено, в торжественной обстановке перед строем и с выносом знамени, но за мужество и настойчивость в достижении победы над врагом капитан Субботин награждается орденом Боевого Красного Знамени, - взял со стола две коробочки и добавил, - и за переправу. То есть дважды.

А теперь приказываю тебе немедленно убыть к месту постоянной службы. Звонили мне — аннулирована твоя командировка.

- Слушаюсь, - а что я ещё могу ответить? Разве что спросить:

- А практикантов с собой забрать?

- Каких практикантов!? Ты видел, что они вытворяют? Это же настоящие хищники! Только приехали и сходу мессера завалили и двух лапотников. В полку остаются вместе с машинами. И ты там давай, поторапливайся — у меня большие потери как в технике, так и в лётном составе, так что подгоняй скорее и истребители и истребителей.

- В командировки меня вызывайте, - снагличал я.

- Что, понравилось ордена получать? - съехидничал генерал.

- Они мне придали бы весу в тылу — многое решилось бы легче. Впрочем, теперь это утратило актуальность. Как-то справился. Разрешите идти?

- Погоди-ка, - остановил меня Мичугин. - Ты ведь знаешь кое-что о будущем. А тут нужно покумекать, какие самолёты у американцев заказать — вроде как к этому дело идёт.

- Аэрокобры просите. И в полк Иванова их в первую очередь. Но главное — рации от них, и побольше.

- Не учи меня, капитан, - вдруг вспылил генерал. - Машина уже ждёт. Борт до Воронежа взлетит, как только тебя доставят. И не медли — приказ с самого верха. Кругом марш!

Не успел я и шага сделать, как меня снова остановили:

- Чем это твои москиты так юнкерсы вспарывали? Мне доложили, что слышали пулемётную стрельбу, но впечатление от попаданий было, словно из пушки приложили.

- ШКАСами резали немцев. Дело в начинке пули — они теперь, считай, бризантные, - я достал из нагрудного кармана патрон и отдал Мичугину. - Пусть авиационные оружейники такие заказывают — их всего один завод делает, а какой — мне не сказали.

- Где тут наш советчик-антисоветчик? - в кабинет вошёл генерал Захаров. - Давно у меня руки чешутся надавать ему по шее.

- Помилосердствуйте! Чем заслужил?

- С твоей лёгкой руки у меня теперь на одну головную боль больше. Считай, на два фронта приходится воевать. На Дунае наступать, а здесь — оттягивать силы к морю, опасаясь окружения.

- Так наступать всё-таки получается? - мне стало не на шутку интересно.

- Сложно там всё — шаг вперёд, два шага назад. Больше на месте топчемся, чем продвигаемся. Плюс к тому над Измаилом нависла угроза окружения, а это сразу осложняет положение десанта. Хотя, знаешь — пехотинцы на суше действуют довольно удачно. Но решающего успеха добиться не удаётся. В общем, умник, чтоб я тебя больше не видел, а то не зна… что это за патрон? - Захаров протянул руку и взял у Мичугина мой “подарок”.

- Говорит, что бризантный.

- И сколько же в нём взрывчатки? Как комар нагадил?

- Лапотнику хватает, - улыбнулся командующий авиацией.

- А броня на этом лапотнике имеется?

- Тоненькая совсем. Если по войсковым меркам — полная ерунда. Где четыре миллиметра, где двенадцать.

Когда я уже выходил, отпущенный на этот раз обоими генералами, за спиной послышалось:

- Бойца ко мне с винтовкой. И найдите где-нибудь лист стали толщиной с мизинец.

Глава 18. Кавардак

Отправили меня на ДБ-3 — рабочей лошадке этой войны. Трудяге бомбардировщике, который служил верой и правдой от начала и до конца. Против ожиданий мы довольно долго сидели на месте - экипаж копался внутри машины, требуя чего-то от механиков. Думаю — тянули резину, чтобы не рисковать, появляясь в зоне действия неприятельской авиации в светлое время. Меня это совершенно не напрягало — я дрых под крылом на каких-то чехлах. Взлетели мы в сумерках, так что утром я уже был в Воронеже. Вся отлучка продлилась ровно одни сутки.

Заводской аэродром выглядел пустынным и заспанным — жизнь забурлит здесь буквально через час, когда начнётся первая смена. А пока,чтобы не ходить понапрасну в общежитие и обратно, я прошел в ангар нашего участка и угостился чаем от щедрот ночного дежурного — когда людей немного, все знают друг друга в лицо, и разные глупые формальности исчезают сами собой. А у нас народу совсем мало.