sendtoreader.com - Интеллигенция в тумане

Какое-то время казалось, что 11 сентября — не репрезентативное событие, а, скорее, несчастный случай. По мнению обозревателя The Foreign Policy Чарльза Кенни, нулевые были лучшим десятилетием в истории человечества: увеличились продолжительность и качество жизни; значительно уменьшилась детская смертность; более четырех пятых населения Земли научились читать и писать; средний доход жителя Земли вырос на четверть: до 10 тысяч 600 долларов в год. Это исторический максимум.

Все это так, но наряду с этим мы видим и обратное: приходят в движение народы, все границы стали проницаемыми — планета превращается в огромный миксер. Стратегия мультикультурализма, возможная только при сохранении известных культурных границ, перестает работать и это создает угрозу разрушения современного этнокультурного ландшафта. Фукуяма все более отходит на второй план, зато все более востребован Хантингтон.

В 2008 году мир вступил в финансовый кризис, природа которого не вполне ясна. Непонятно и то, как долго он продлится, возможны ли его рецидивы и сколько их будет. Мы привыкаем жить в неизвестности. Но к этому трудно привыкнуть.

Начинается эпоха новых революций: разноцветных, не столь кровавых, как прежде. Выходящих за пределы отдельной страны. Сетевых, электронных, коммуникативных. Происходящих у всех на виду, как некое шоу, в режиме онлайн. Возможно, сетевая арабская революция — первый характерный пример подобного рода. До этого мы были свидетелями точечных оранжевых революций. Я не хочу сказать, что это плохо. Я хочу сказать, что эти движения вносят свой вклад в расшатывание настоящего и готовят нас к приходу будущего.

Сюда нужно добавить феномен природного катастрофизма, возникающий у нас на глазах. Практически каждый год кого-то трясет, кого-то заливает, кто-то горит, а кто-то замерзает. Такое чувство, что нам просто не дают жить спокойно. А может быть, это мы тому причиной? Во-первых, мир достиг предельной сложности и вместе с тем хрупкости. Цивилизация колонизировала и технизировала колоссальные пространства, и в силу своей связности она страдает целиком, когда где-то в одном месте, грубо говоря, рванет. И потом, зачем строить атомные станции на японских островах, в зоне непрекращающейся сейсмической активности? Не верх ли это беспечности? Не лучше ли японцам идти по японскому пути: использовать энергию природы — солнца, океана, ветра...

Во-вторых, немного идеализма и глупостей: если верно то, что говорили некогда древние китайцы в отношении обратного влияния потрясенного человеческого сознания на окружающий мир, то нынешние природные катаклизмы — следствие, в том числе наших расшатанных нервов. Иными словами, мы имеем такое будущее, какое заслуживаем. Представим себе, что на Земле наступил час всеобщей молитвы. Или тишины. И это повторяется каждую неделю. Или каждый день. Без комментариев.

Таким образом, мы живем в уже изрядно расшатанном мире. Удержаться в спокойном, статичном настоящем нам, к счастью, не поможет даже наша хваленая рациональность, которая, кстати сказать, также переживает не лучшие времена. Она, на мой взгляд, вступила в позднюю, схоластическую, сумеречную фазу. Это видно хотя бы по тому, как много мы повторяем, цитируем и списываем. Мы списываем, как последние двоечники: нагло и бессовестно. Мы отвыкаем говорить собственными словами, а порой и думать собственной головой. Как ни странно, этому активно способствует Интернет, из которого берется бОльшая часть школьных и студенческих работ и немалая часть так называемой научной продукции. Вспомним недавний скандал с одним из немецких министров, который защитил докторскую диссертацию с помощью чужих текстов и вынужден был оставить свой пост. Вот почему многие талантливые мальчики и девочки не идут в науку: там слишком много пустословия и блефа. Плагиат — не только словесный — стал не просто нормой, но во многом стилем жизни. Так часть из нас защищается от неизбежности будущего, имитируя новизну. Позднесовременная, обветшавшая рациональность не успевает за меняющейся реальностью. Новой же — продуктивной и творческой — рациональности, на мой взгляд, еще не возникло.

Новизна нынче востребована именно вследствие исчерпанности прежних практик познания и прежнего научного словаря. Нужда в новом настолько остра, что выливается в невроз новизны. И будущее здесь как нельзя кстати. Оно и заставит нас прыгнуть выше головы. Если оно неотвратимо.

Я представляю себе это так: старый порядок, старый мир расшатывается еще сильнее, почти до предела. И это вынуждает нас меняться. Потому что по-хорошему мы не понимаем. А дальше почти по Веберу: новый мир начинается с интуитов-харизматиков (не обязательно религиозных), которые предлагают новую образность — сложную, текучую, способную конвертироваться в новые идеи и смыслы. За харизматиками приходят интеллектуалы, которые проясняют эту образность и переводят ее на язык понятий. Так складывается новый инструментарий, новый словарь, новый органон. За интеллектуалами следуют политики и администраторы, трансформирующие новые интуиции и ценности в новые идеологии, политические стратегии и, возможно, социальные институты. Так возникает новая эпоха. Так будущее становится новым настоящим.