Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

Сплюнув, он принялся что‑то быстро строчить синей шариковой ручкой, после чего протянул протокол задержанному:

– Напиши: записано в моем присутствии, распишись.

Алексей сонно зевнул:

– Как же я распишусь‑то? Руки‑то, вон…

– Игорь, сними с него наручники… ненадолго… Хотя объяснение еще нужно будет написать… или сразу на протокол допроса? Хм… не облажаться бы, дело‑то такое…

Раз!!!

С быстротой молнии кулак протопроедра въехал в переносицу сержанта!

Два!

Старшему лейтенанту ушел поддых локоть!

Теперь сверху… ап!!!

Не забыть и сержанта…

Ага!!!

О, Алексей знал, куда и как бить! Как, не убив, обездвижить надолго… Знал и куда бежать – сидя под сосной, заранее присмотрел место: по гати, к пню, а там, через Курскую дугу, в лес, в самую чащу!

Рванул, перепрыгивая с кочки на кочку, чувствуя, как плещется под ногами вязкая болотная жижа!

Бежал! Бежал! Бежал!

Эх, милиция, расслабились, сердечные… Теперь уж конечно ловить будут со всем усердием… но главное‑то не это, время! А ловить… так пусть ловят, он, протопроедр Алексий Пафлагон на этом деле и сам не одну собаку съел…

Вот и островок, пень – тот самый, трухлявый, памятный… А над ним – через весь остров, через все болото – провода, блестящие, новенькие. По краям болота опоры – ЛЭП – линия электропередач – жива, значит, еще в России‑матушке энергетика, не сдохла. Кстати, тут где‑то рядом и лэповцы должны быть – строители.

Остановившись на лесной опушке, Алексей застыл, прислушался: погони не ждал, не должны были еще очнуться, а тот, что побежал за понятыми вряд ли сообразит, куда кинуться. Да и не будет никуда кидаться, покуда своих в чувство не приведет, а это процесс длительный – протопроедр бил умело.

Вот что‑то загрохотало, громко, на весь лес. Бульдозер. Там, ближе к грунтовке – значит, там и лэповцы. Ага, ладненько…

Пригладив на голове волосы, Алексей отыскал в лесу нужную тропку и быстро зашагал по ней в направлении ревущего трактора. Шел не так уж и долго – минут десять, а может и того меньше, лишь сбавил шаг, увидев за деревьями оранжево‑желтый «Катерпиллер» и мужиков в робах с эмблемами «РАО ЕЭС».

К ним и вышел, сперва тщательно осмотревшись на предмет наличия посланного за понятыми сержанта. К счастью, такового не оказалось – наверное, нашел‑таки рыбаков…

– Здорово, чубайсовцы!

– Здорово, коли не шутишь. А Чубайса над нами давно уж нет, он теперя нанотехнологии разворовывает.

– Да слышал, шучу. Случайно в город у вас машина не едет?

– Не, через три дня только. У нас же вахта.

– Понятно. А к шоссе как выйти?

– К шоссе? Ну, сказанул – грунтовка там.

– А транспорт‑то по ней хоть какой‑нибудь ходит?

– Да лесовоз поймаешь.

– Ну, спасибо, мужики!

– Не за что.

Махнув на прощанье рукой, протопроедр зашагал дальше – именно в указанную рабочими сторону, к грунтовке. По пути встретил еще двух пацанов с удочками – у них тоже справился насчет дороги в город, а, как вышел к грунтовке, не пропустил и девчонку на велосипеде:

– Эй, красавица! В город в какую сторону?

– Туда…

– А автобусы в ваших краях ходят?

– Вечером, из Касимовки в двадцать два пятнадцать пойдет.

– Хо – в двадцать два пятнадцать! А раньше‑то нету?

– Раньше нету… Если на лесовозах только. Вы попросите, они обычно подвозят.

– Спасибо, красавица, так вот и сделаю!

– Ну, удачи вам.

– И тебе удачи.

Проводив девчонку глазами, беглец тут же скрылся обратно в лесу, осторожно обошел лэповцев, углубляясь в сторону, совершенно противоположную и городу, и грунтовке. На дальние заимки шел, в заречье, к заброшенным кержацким деревням. Тут их много в свое время было – кержаков‑староверов, не только в Нижегородской губернии, на реке Керженец, селились, но и здесь, в чащобах дремучих. Много деревень было, впрочем, не все и кержацкие. Колхозы потом завелись, совхозы… А потом хрущевские «агрогорода», брежневский указ «о бесперспективных деревнях» – и все, сгинуло село! При Ленине, при НЭПе, при Сталине держалось, а тут – на тебе! Нет, силком никого на центральную усадьбу не гнали – хочешь в своей глуши жить – живи. Только вот сначала дороги перестали ремонтировать, потом радио отключили, потом – школу начальную упразднили, сельмаг, почту, после и до электричества дело дошло – как народу‑то поменьше стало. Оно, может, для кого‑то и благое дело – из изб дремучих в поселковые пятиэтажки переселиться, с горячей водой, с канализацией, с отоплением… Кое‑кто и хлева рядом строил, и огородики сажал – рядом. Рядом, а все же уже не то – на крыльцо‑то уже не выйдешь, не окинешь хозяйским глазом свой – свой, не какой‑нибудь там государственный! – двор: ага, здесь забор чуть искосился – подправить бы, тут бы, за домом, с косою пройтись – закрапивело все, здесь петли смазать, тут малиновые кусты посадить, или смороду – мое ведь все, я – хозяин!