Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

– Подумаем, Иван Аркадьевич, – тут же заверил начальника Алексей. – К вечеру уж всяко что‑нибудь сообразим.

– Соображайте, соображайте… Только не водку поверх пива! Шучу…

– А вы еще, Иван Аркадьич, Машку Сорокину напрягите, она ж у вас – главный комсомольский лидер! – подняв руку, напомнил Емельян. – И этот еще есть – комитет комсомола. Им и карты в руки – пусть думают.

– Их тоже озадачу. Но и вы – думайте. За материальную‑то часть кто отвечать будет – комсомольцы разве? Они напридумывают… Да, вот еще что. У нас комсомольское собрание сегодня, а потом – танцы. Уж подежурьте! Я ребят‑то назначил, но лучше, чтоб и взрослые… местные наверняка припрутся, и как всегда – пьяные. Пьяных так, аккуратненько, не пускать.

– Не волнуйтесь, Иван Аркадьич, сделаем!

Попив пивка, Емельян с Алексеем расстались до вечера. Повар направился к себе на кухню – руководить приготовлением ужина, а протокуратор улегся у себя на койку, пытаясь четно выполнить просьбу начальника – придумать что‑нибудь этакое, идеологически и политически выдержанное. Да так ведь придумать, чтобы и свои проблемы решить… вот хоть с тем же трактором. Ведь, ежели из райкома председателю позвонят, попросят… уж тут никуда Юрик Беспалый не денется, поспешит приказ исполнить качественно и в срок. Вот только что бы такое придумать?

Думал Алексей думал, да так и заснул, незаметно для себя – то ли пива лишку выпил, то ли так просто – умаялся. И проспал‑то ведь долго, до самого вечера, хорошо Емельян к ужину разбудил.

– Пошли, поедим что‑нибудь на кухне, там много всего осталось, а сюда тащить неохота.

– На кухне? – протокуратор быстро расчесал волосы.

– Ну да… Сегодня ж у них собрание, забыл? А в актовом зале – ремонт, вот столовку и заняли. Идем, идем, у меня там пиво киснет.

– Товарищи комсомольцы, повестка дня у нас сегодня следующая… регламент… ни у кого нет замечания по регламенту? Прошу голосовать…

Доносившиеся из столовой фразы навевали на Алексея такой сон и скуку, что он даже зевнул и не раз.

– Ну, ну раззевался, – открывая пиво, усмехнулся повар. – Не выспался, что ли? Нам еще на танцах дежурить. Тебе в стакан или из горлышка будешь?

– Из горлышка.

– …в то время, как вся страна готовится встретить Олимпиаду выдающимися трудовыми успехами, некоторые комсомольцы…

– Господи! И как им не надоест эта говорильня?

– Надоест. Да ты не вникай, тут так положено. Отговорят, потом плясать будут. Так вот их на собрания и заманивают, кнутом и пряником. Кнут – выговор, пряник – естественно, дискотека. Да скоро закончат уже… Видишь девочку? Во‑он ту, что в президиуме выступает.

Алексей приподнялся, посмотрев через окно раздачи пищи в зал.

– Красивая!

– Это Машка Сорокина, комсорг ихний. Красивая – не то слово! Ты только посмотри: какие губки, щечки, глазки, а грудь? У‑у‑у‑у! Из‑за нее полдеревни сюда на танцы сбежится.

– Неужто только из‑за нее?

– Ну есть тут еще пяток красоток… может, даже и десяток наберется. Но Машка из них – самая лапотулечка!

– …все как один рапортуем: планы партии выполним, докажем своим трудом… происки… закрома родины…

– Да уж, красивая девочка. Что же она несет‑то всякую чушь?

– Э! Должность обязывает.

Танцы начались как‑то сразу – вот только что было собрание, кого‑то нудно и долго прорабатывали, в чем‑то кому‑то клялись, и вдруг резко погас свет и…

Синий‑синий иней

Лег на провода‑а‑а…

Ну и так далее.

Допив пиво, приятели вышли на крыльцо. Емельян закурил свой всегдашний «Мальборо», и Алексей вдруг подумал – а как же он так быстро научился курить? Впрочем, дурное дело нехитрое.

– Угостите, дядя Емельян? – льстиво заулыбались выглянувшие на улицу дежурные‑комсомольцы.

Повар не стал отказывать, протянул всю пачку, да не так уж много в ней и оставалось – три‑четыре сигареты, от силы – пять.

Отбежав за угол – подальше от глаз начальника лагеря, – подростки довольно задымили. Протокуратор посмотрел на них и усмехнулся – наверное, уж такими большими и взрослыми казались сейчас сами себе эти смешные парни. Ишь, как затягиваются – по очереди, небось, одну сигаретку пустили по кругу, остальные припрятали – перед девками хвастаться. Молодежь… Чего с них взять‑то?

Из‑за кустов показалась стайка местных – так, тоже лет по четырнадцать‑пятнадцать. Вели себя вежливо, не курили, да и не было заметно, чтобы пьяные.

– Дядь Емельян, можно мы это… на дискотеку?