Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

Деньги были нужны юноше не только на дорогу до Константинополя, но и для бабки Федотихи. Та ведь откровенно намекала, что, если от Лешки не будет никаких поступлений, его друзьям придется плохо… Хм… Друзьям… Ну Вовка – куда ни шло, но Лешка? Сам себе друг – так вот получается, что ли? Выходит, так. А бабка, скорее всего, просто угрожала… Тем не менее, придется условия выполнять… по крайней мере, пока. А уж потом – до следующего лета – ведь зимой гроз не бывает. А значит, не бывает и перехода… Интересно как получается, оказывается, можно и туда что‑то передать, и что‑то получить обратно…

Передать деньги Лешка намеревался вместе с теми, кто повезет выкуп. Напросился бы и сам иль попросил кого. Нет, все ж таки лучше самому – надежнее. И хорошо бы договориться хоть с тем же старостой Епифаном, о том, чтобы следующим летом он бы – хотя бы изредка – клал на старый пень золото или серебряные монеты. Оставить ему деньги – Епифан, кажется, честный человек… Да, сначала это выполнить, а уж потом – в Константинополь, со спокойным сердцем.

– Ага, проснулся уже?! – резко отдернув штору, в комнату заглянул Иван. – А у нас беда – мой дядюшка Лявон преставился!

Отрок еле сдерживал довольную улыбку.

– Как – преставился?! – удивился Лешка. – Он же вчера еще, по‑моему, очень даже хорошо себя чувствовал.

– Болел он сильно, – опустив глаза, Иван присел на край ложа. – Кровью харкал… Вот и… Ночью пошла горлом кровь… И пожалуйста! Что ж, надобно хоронить, делать нечего… Ох, с этими родственниками – одни растраты! Поможешь с похоронами?

– Само собой! – Лешка поднялся на ноги и прицепил к поясу саблю. – А чего делать‑то?

– Поедем сейчас к войту, улицкому старосте, оформим все.

– К кому поедем? – не понял юноша.

– К войту, старосте… Ну, в немцах его бургомистром кличут.

Двинулись в сопровождении вооруженных слуг – не со страху, для солидности – сытые кони лихо били подковами узкие улочки. Скачущий впереди слуга исполнял роль синей мигалки – криком предупреждал прохожих, чтоб побыстрей убирались в стороны.

– Сторонни‑иись! Сторонни‑и‑ись!

Город почти весь был деревянный, что и понятно – лесов вокруг росло во множестве, целые дебри, оттого когда‑то и прозвали город – Дебрянск, ну, со временем «де» отпало и получилось – Брянск. По небу бежали густые белые облака, но дождя не было, а то и дело проглядывающее из‑за облаков солнце отражалось в синей реке, по широкой дуге огибающей холм с укрепленным замком на вершине. Замок тоже был деревянным.

– Кремль, – на ходу пояснил Иван, и вся кавалькада свернула к торговой площади.

Войт – благообразный седобородый человек в длинном черном кафтане с серебряными пуговицами – принял посетителей сразу же, ничуть не ссылаясь на какие‑нибудь важные дела. Обняв Ивана, погладил по голове, вздохнул по‑стариковски:

– Ну, отроче, отроче… Рассказывай, что с тобой приключилося? Проходите вон, в залу. Это кто с тобой?

– Друг и защитник – Алексей Пафлагон.

– Из греков?

Юноша молча поклонился.

Войт радушно махнул рукой:

– Ну, проходите, проходите, не стойте.

В пыльной зале почему‑то сильно пахло кислой капустой… или вчерашними щами. Усевшись за длинный, покрытый зеленой бархатной скатертью стол, войт жестом показал на противоположную лавку:

– Садитесь. Ну, Ваньша, рассказывай… Слыхал, слыхал уже, что с батюшкой твоим приключилось.

– От кого слыхал, Ондрей Платонович?

– Да с утра, на торгу болтали купцы… Уж не упомню, и кто. Злыдни, говорят, напали в верховских лесах на купца Ерофея. Что с батюшкой‑то?

– Выкуп требуют, злыдни… – отрок смахнул со щеки слезу. – Вот, собираю…

– Коль стражники вдруг понадобятся, сопровождать, ты скажи только, Ваня!

– Благодарствую, Ондрей Платонович… – Иван чуть помолчал и продолжил, скорбно поджав губы. – Вот уж, верно говорят – беда одна не приходит… Дядюшка мой, младший тятенькин братец, Лявон из Поруби, в гости приехавши, помер!

– Как помер? – удивленно вздрогнул войт.

– Болел он сильно, кровью харкал… Вот, видать, не выдержал переезд. Сирота я теперь, Ондрей Платонович, один родич у меня и остался – дядюшка Николай.

– Да уж, не повезло тебе, отроче! Мать давно померла, теперь вот – дядя… Да и отец… Бог знает, как там все еще с выкупом сложится? Ну‑ну, не плачь, Ваня! Поведай‑ка, как там все было? Может, и помогу чем…

Вздохнув, Иван кратенько, в двух словах, рассказал, про то, как «ехали мы ехали, и вдруг, откуда ни возьмись – лиходеи». Как вылетели из лесу, поубивали слуг, пленили отца…