Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

– Догадываюсь, милок, догадываюсь… Как не догадываться?

– Ну… – Лешка собрался с мыслями. – Раз уж так выходит, что – либо я, либо… другой я… Пусть уж лучше другой. У меня хоть есть, куда податься… И Вовка, пусть он…

– Ой, нелегко это сделать, милок! – Бабка явно хитрила, словно бы набивая цену. Кажется, она чего‑то от Лешки хотела… Чего только? А и спросить…

– Спроси, спроси, Леша! – Федотиха словно читала мысли.

Лешка даже испугался – а вдруг, и вправду, читала. Впрочем, он ничего такого про нее и не думал…

– А я отвечу. – Подойдя к двери, старуха плотно прикрыла ее и даже заложила на крюк. – Есть у меня к тебе одно предложение… Выгодное предложение, не думай…

– Сначала с ребятами реши!

– Уж это само собой… – закивала бабка. – Ничего с ними не сделается, будут жить оба… Вместо тебя, Леша. Ты‑то уж, я смотрю, свое выбрал…

– Да уж, выбрал. – Юноша стиснул зубы.

– Ну и правильно, – хохотнула Федотиха. – Чего тут хорошего‑то? Паши всю жизнь трактористом или на пилораме на чужого дядю горбись. Там‑то можно куда как лучше устроиться… если с умом… Вот что, парень! – Старуха понизила голос. – Так и быть – помогу я тебе обратно вернуться, и дружков… хе‑хе… твоих спасу. Но с условием!

– Говори свое условие!

– Золото, серебро, драгоценные камни! Одежка шелковая, иконки какие, можно – в окладах, а можно – и без…

– Во, дает! – очумело присвистнул Лешка. – Откуда ж я тебе все это возьму, бабуля?!

– Оттуда! – Федотиха пристукнула ладонью по столу. – Оттуда, милок. Откуда пришел, куда уйдешь, там…

И поднялась в людях злоба,

и начались грабежи.

Сказание о нашествии Едигея

…и возьмешь все! И переправишь… я скажу – как.

– Ах, там. – Лешка понятливо кивнул. – Ну, это другое дело… Постой‑ка! Откуда же я узнаю, что ты меня не обманула? Может, ничего тут и не изменится: я там золотишко тебе переправлю, а тут парни так и пропадут?

– Хитер! – с ухмылкой похвалила Федотиха. – На кривой козе не объедешь. Ништо, дам тебе знак, что все сладилось…

– Не обмани только!

– Да надо мне больно – партнера обманывать?! – Бабка даже обиделась. – Мы ж с тобой теперь, как когда‑то Леня Голубков с экскаватором – партнеры! Передам весточку, уж, так и быть, передам, хоть и не просто все сделать…

Встав, бабка подошла к окну, всмотрелась куда‑то. Лешка тоже скосил глаза, увидев большую, наползавшую прямо на деревню, тучу.

Старуха усмехнулась:

– Вовремя ты ко мне пришел, голубь. Сегодня ночью как раз можно будет… Иначе ждал бы еще лет пять, а то и того больше!

– Чего ждал? Чего можно?

– Увидишь… Соглашеньице сейчас с тобой заключим, милок. Распишешься кое‑где… Кровью!

– У тебя бабуся, прямо, как в штатских фильмах – кровью! – Лешка захохотал. – Надо же, удумала, старая! Надеюсь, не душу свою продаю?

– Не душу. – Бабка ушла за печку и там завозилась, загремела чем‑то. – Так, предосторожности ради. Должна же и я иметь гарантии, что ты меня… как там у вас, у молодежи говорится – не бросишь?

– Не кинешь…

– Во‑во, не кинешь. Кулачком пока поработай.

– Чего? – не понял гость.

– Ну, пальчики посжимай, поразгони кровушку…

Федотиха вынырнула из‑за печки с внушительных размеров шприцом, кубиков на десять, никак не менее. Ухмыльнулась:

– Не бойся, не больно… Брали ведь когда‑нибудь кровь из вены?

– Да брали… – Лешка подставил руку и усомнился. – А вообще, не много ли для росписи‑то?

Игнорировав вопрос, старуха перевязала повыше локтя жгутом и ловко – медсестрой когда‑то работала, что ли? – уколола иглой в вену. Действительно, не больно. И вполне профессионально, уж тут ничего не скажешь.

В шприц медленными толчками потекла густая темно‑красная кровь. Вену задергало, не сильно, а эдак даже приятно, словно бы чуть‑чуть дернуло током. Током… Как вот сегодня Лешку…

– Чего там хоть с Лехой‑то приключилось, не в курсе?

– А Бог его… – Федотиха скривилась. – Говорят, в щитке ковырялся, да кто‑то невзначай фазу врубил…

В щитке… Фазу… Не слишком ли сильно бабка разбирается в электричестве? Впрочем, она и машину водит…

– Ну, вот и славненько, – вытащив из вены иглу, Федотиха, нацедив немножко крови в подвернувшуюся пробку от «Пепси‑колы», по‑хозяйски прибрала шприц в стол. И зачем ей столько крови? На подпись бы и куда меньше хватило б. Пьет она ее, что ли? Ну, да черт с ней, с бабкой, лишь бы помогла, старая!

– Пиши. – Федотиха вытащила из залавка лист белой бумаги формата А‑4 и шариковую ручку за три пятьдесят. Продиктовала: