Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

А там?! Что он, Лешка, может поделать там? Разве что умереть вместе со всеми. Как сделать так, чтобы Константинополь не достался туркам? И вообще, можно ли этого добиться или – все, поздно – древний Византий уже давно обречен? Узнать бы…

И все же…

Ноги словно сами собой вынесли юношу к Черному болоту. Вот она, трясина! А вон – грязные тракторные следы – отпечатки гусениц и колес. Неподалеку, за елками. Что‑то краснело. Мотоцикл? Машина? Нет, показалось… просто боярышник. Вон еще следы гусениц. А вон…

Лешка похолодел! Кинулся вперед, к мятым кусточкам… Неужели?! Ну да, так и есть, там кто‑то лежит… Кто‑то?! Пронзенный татарской стрелой Вовка!

Юноша споткнулся, упал лицом в грязь, поднялся… И облегченно перевел дух. Никакого Вовки не было! Вообще никого не было, одни камыши да кусты. Ну, слава богу, померещилось… Однако, что же делать дальше? Вот оно – болото, то самое место… вот здесь, у этих кочек, и засел тогда трактор. И что? И ничего. Все то же болото, все так же сияет солнце, ничего не изменилось… даже слышно, как натужно гудят едущие невдалеке по грунтовке лесовозы. Может, заклинание какое‑то надобно прочитать? Но тогда‑то он не читал никакого заклинания! Просто была гроза. Гроза…

Лешка поднял глаза в небо – никакой надежды. Постоял, посидел немного на кочке и, вздохнув, уныло побрел к дороге. Все ж таки надобно было достать паспорт.

Теперь он уже особо ни от кого не таился – по внешнему виду был такой же, как все. Ну, в сапогах, несмотря на то, что жарко, – так ведь из лесу, видать. Позади, за поворотом послышался шум двигателя. Юноша с надеждой оглянулся – может, кто подвезет? Подняв тучи пыли, из‑за ельника показалась красная «Таврия». Подъехав к Лешке притормозила… и, словно в насмешку, газанув, быстро унеслась прочь. Федотиха. Эта подвезет, как же!

Часа через полтора Лешка уже подходил к общежитию «имени монаха Бертольда Шварца». Шел степенно, не торопясь, как и положено хозяину, вернее – жильцу. Лишь поднявшись на крыльцо, оглянулся украдкой – невдалеке, у магазина маячила красная «Таврия». Ну змеюга, Федотиха! Могла бы ведь и подвезти! Ну да черт с ней…

Нашарив на притолочине ключ, Лешка отпер замок…

И такой вдруг повеяло ностальгией! До жима в груди, до слез.

Вот этот вот плакат «Арии» – с ободранным углом – сиротливо висел в клубе. Оттуда его и притащил Лешка. А вон тот постер – купил на почте, а тот – из журнала «Ровесник» – принес Рашид… Вот родная коечка… у стены. Под панцирную сетку подсунута доска – чтобы не очень проваливалась. Над койкой – самодельный светильник, точно такой же – напротив, над койкой Рашида. Лишь у Мишки Лигурова светильника не было – не любил на ночь читать – сразу дрыхнул. Вот, говорил, если б компьютер… Лешка всегда удивлялся – на что таким, как Мишка, компьютер? В игрушки только что играть, да баб голых выискивать – больше незачем. Ну, наверное, и то – хлеб.

Юноша присел на койку… Потом вдруг вскочил и с силой стукнул кулаком по столу. Господи, ну почему все так?! Почему, почему место занято?! Ведь как хорошо было бы…

В дверь неожиданно постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Лешка обернулся, вздрогнул…

– Приветик! – в дверях стояла Настя.

Улыбающаяся, в короткой плиссированной юбке и темной маечке с рекламой какой‑то фирмы, загорелая, стройная. Синие глаза сияли, золотистые волосы растрепались, смешно, словно бы девушка всю ночь провела где‑то на сеновале.

– Заходи. – Лешка гостеприимно пригласил гостью. – Ты что такая растрепанная?

– Так на тракторе ехала. – Настя уселась на койку. – С дядей Саней. Как, Гошка больше не приставал?

– Попробовал бы!

– И не будет! Только что приходил, извинялся. Приятель, говорит, попутал, красотой моей соблазнился. Ну, он приятелю потом врезал… Уезжает, кстати. Гошка‑то, на заработки. Звал проститься.

– Пойдешь?!

Девушка улыбнулась:

– Не одну звал – с тобой вместе! Он ведь неплохой парень. Гошка… только дурак.

– Ага, дурак. Создал себе кодлочку!

– Так я и говорю… – Настя неожиданно вздохнула. – Водится с какими‑то козлами… Мать только седеть заставляет. Сейчас с Элькой Размяткиной ходит, длинная такая… Тоже мне, нашел раскрасавицу… Ой, Лешка, я все время вспоминала – как ты их раскидал! И весь такой стал… накачанный… Когда успел только? Раньше ведь тощим был.

– Стараюсь, – скромно потупил глаза юноша.

Девушка с восхищением взглянула на него и пододвинулась ближе.

– Можно, я твои мускулы потрогаю? – спросила она негромко.