Алёна Половнева - Хюльдра

- Спаси мою мать, - это было первое, что он сказал, едва она ступила на порог. Он сидел за стойкой, собранный и напряженный четырнадцатилетний мальчик, который был не готов отпустить любимого человека. Он пер на Алису с такой энергией, что она сперва не поняла, куда он клонит и чего именно хочет от нее добиться.

- Ты же хюльдра! – нетерпеливо пояснил он, - ты можешь исцелять.

Алисино сердце разрывалось от жалости: он был в отчаянии и готов был цепляться за что угодно, даже за сказку. Самое страшное: она не могла придумать, что ему сказать, чем отвлечь его от этой бредовой мысли о волшебном исцелении.

- Перестань, - поморщился Вася, - перестань делать вид, что не веришь.

- Вася… - начала Алиса, приблизившись к нему.

- Сядь, - велел он ей, кивнул на стул за барной стойкой, - поговорим.

Алиса послушно села, и невольно поддалась приступу ностальгии. Казалось, еще совсем недавно, она привезла фото пятилетнего Васи, чтобы образумить его не в меру пугливого папашу, и вот уже сам Вася, совсем взрослый, сидит за этой стойкой, за которой они когда-то прихлебывали аквавит, и строит план по спасению жизни своей матери, великой и ужасной Анфисы Заваркиной.

- Перво-наперво, я тебя попрошу мыслить шире, - сказал Вася серьезно и зачем-то открыл блокнот и взял ручку. Алиса вспомнила об этой его привычке: он любил составлять списки и следовать им. – Мы не будем сейчас говорить о вере и неверии. Мы примем за аксиому, что хюльдры существуют. Это раз. Так и запишем.

Он черканул что-то в блокноте, а Алиса невольно им залюбовалась. Вася был лучшим учеником в классе, говорил по-русски, по-английски и по-норвежски, разбирался в тригонометрии и химии, писал бойкие сочинения и преуспевал в такой трудно осваиваемой подростками науке, как философия. Если и была причина для того, чтобы два монстра – Ася и Вася Заваркины – сошлись в одной точке пространства во Вселенной, то этой причиной, несомненно, стало появление на свет Вася-младшего – блестящего во всех отношениях молодого человека. Прибавив к его недюжинному уму отцовское обаяние и яркую внешность – светлые кудри, широкие плечи, серые глаза – и воспитанное Анфисой умение располагать к себе, то Алиса готова была признать здесь и сейчас: перед сидел настоящий идеал мужчины.

- Вторым пунктом мы вспомним Крысу.

Крысой звался золотистый ретривер, которого Вася забрал из приюта, когда ему было десять лет. Крыса был глуп, как пробка, не слушался никого, но был весел и бесконечно добр. Его знала вся улица в Блэкхите, где тогда жили Заваркины: с ним с удовольствием возились соседские дети, конечно, когда важный и серьезный десятилетний Вася им это позволял. Да что там говорить, Крыса приглянулся даже Заваркину-старшему, который терпеть не мог животных!

Алиса в то лето заехала к ним погостить на неделю. В тот день, о котором теперь Вася просил ее вспомнить, они в Лондон, а по возвращению обнаружили Крысу на подъездной дорожке. Он не дышал. Из его пасти вытекала кровь, и Алиса предположила, что собаку сбили машиной, и чтобы скрыть преступление подкинули его безжизненное тело им во двор.

- Скорее, в ветеринарку! – крикнул побелевший лицом Вася.

- Он мертв, зайчик, - сказала Алиса тихо.

Она опустилась перед телом Крысы на колени и подтянула мертвую собаку к себе. Обняв его и не переставая поглаживать, она стала баюкать его, как младенца, напевая старинную норвежскую песенку, которую она подслушала на севере у одной старой фру. У фру были такие белые-белые волосы, что в них не было заметно седины. Несмотря на возраст, она носила косу до пояса и все время улыбалась.

Улица была пустынна: Вася убежал то ли искать того, кто мог бы им помочь с транспортом, то ли выяснять, кто виноват в гибели Крысы. Алиса потеряла счет времени: все сидела и напевала, монотонно раскачиваясь. Вася вернулся, когда на Блэкхит опустились сумерки.

- Никто ничего не видел! – зло сказал он, опускаясь рядом. На его лице были черные разводы: похоже, Вася вытирал слезы грязными руками, - никто не хочет нам помогать!

Вдруг Крыса шевельнулся. Алиса не поверила своим глазам: пес открыл глаза и заскулил.

- Он жив! – Вася вскочил на ноги, не помня себя, но тут же взял себя в руки, - не отпускай его!

Алиса послушалась.

- Пой! – велел Вася. Алиса снова запела, хоть и не поняла зачем.

Они перенесли его в дом. Пока они перекладывали его на простынку с Анфисиной кровати – старшие Заваркины уехали по делам в Кардифф – Алисе пришлось отпустить бедолагу, отчего тот тут же отчаянно завыл.