Craig Lightfoot - o f2be50149fb33788

Мне приснился цветной, широкоэкранный сон. В нём боцман

Сухов и Верманд-Верещагин оба в белых тюрбанах и цветных

бухарских халатах долго и со вкусом пили зелёный чай, солидно

подливая в него французский коньяк, расположившись словно в

чайхане на вершине Медвежьего крыла. Я таращился на них , сидя

как гагара на краешке соседнего скального уступа и вдруг с

ужасом понял, что являюсь ни кем иным, как красноармейцем

Петрухой и ко мне снизу карабкается по скалам нечто немыслимое

182

- двухголовый, как сиамские близнецы Чёрный Абдула. Головы

Люци и Кранке жутко покачивались на тонких шеях, растущих из

одного массивного туловища.

Оно, это нечто, вот-вот доберётся до моего уступа и заколет меня

ржавым штыком от старой трёхлинейки. Я пытаюсь позвать на

помощь роскошно усатого, как гусар Сухова и богатыря

Верещагина в седой норвежской бороде, но как бывает в таких

кошмарах - язык словно парализован. Вдруг пришло ещё одно

отчётливое понимание, что я вовсе никакой не Петруха,а младшая

жена Абдулы - Гюльчатай и красноармейская гимнастёрка на мне

потому, что я, аккуратная девочка, постирала своё пёстрое

узбекское платьице и оно теперь сохнет на соседней скале.Тут я

просто разозлился - хрен редьки не слаще, значит не зарежут ,а

задушат, да ещё перед смертью этот оголодавший муженёк

двуглавый тут же на скале заставит меня, такую нежную,

супружеский долг выполнить. Это было уже слишком и я

проснулся в ледяном поту от собственного вопля.

" Чего орёшь, впечатления одолели? " - осведомился, стоящий у

изголовья койки Борис. - " Тебе между прочим через десять минут

на вахту, так что подъём." Я взглянул на наручные "Командирские"

со светящимся циферблатом - было без десяти двенадцать.

Поскольку тёмный и душный кубрик был заполнен

похрапывающими матросами это была полночь, выходило что я

проспал без малого двенадцать часов. Со сна меня била дрожь. И

то сказать - на палубе, куда я поднялся по трапу из кубрика был

хоть и май месяц, но не "баловником" ни "чародеем" он не был и

тем более не "веял свежим своим опахалом". Скалы Медвежьего

крыла хоть и защищали от от порывов холодного ветра, но

пронизывающие сквозняки по палубе "Жуковска" гуляли вовсю.

Я завернул в боцманскую каптёрку, чтобы прихватить

положенную палубной вахте телогрейку. В каптёрке горел свет. В

дальнем углу на ящиках сидел Бронислав Устиныч, разложивший

перед собой какие-то железки и старательно, даже с нежностью,

протирал их ветошью, сдувая невидимые пылинки. Я подошёл

ближе и увидел на ящике самую большую деталь - длинный

массивный ствол с удлинёнными отверстиями. " Ух ты, пулемёт!

Настоящий! Откуда?! " - вырвался у меня восхищённый

183

мальчишеский возглас. Вспомнив, с каким грузом боцман покидал

борт "Эидис", я не стал уточнять происхождение этого хотя и

разобранного, но всё же впечатляюще грозного смертоносного

механизма.

Устиныч перехватил мой горящий взгляд и не удержался от

лирического комментария: " Любовь к оружию ! Любовь к оружию

свойственна всем нормальным пацанам и большинству мужчин.

Это, Паганюха естественный цивилизационный феномен.

Мужчина прежде всего воин - защитник своего племени, а уже

потом всё остальное. Так было и так будет, а иначе регресс,

вырождение и гибель ! Это почти музейный экспонат, вражеское

оружие и гордость вермахта МГ-42 или как его называли в войну

"Циркулярная пила Гитлера". Сколько наших ребят полегло в

проклятых лобовых атаках от этого железа. У немцев ведь были

сотни тысяч таких машин, включая его предшественника МГ-34.

Мы изучали оба этих машиненгевер в "Школе юнг". Работают они

коротким ходом, на принципе отдачи ствола и прицельно бьют на

километр. Скорострельность отличная , порядка тысячи выстрелов

в минуту. Его проблема лишь в том, что уже при 200 выстрелах в

минуту нужно менять перегревающийся ствол каждые 30 - 40

секунд. "

Я возбуждённо засопел:" Так мы теперь и с "Брунгильдой "

повоевать сможем ? !" - " Ну это вряд ли" - усмехнулся боцман - "

У этой "гоп компании" наверняка посерьёзнее игрушки имеются.

Однако, малый, голенькими они нас уже не возьмут, а пулемёт нам

нужен для другого - мы им будем фарватер разминировать, когда

на выход пойдём. Скоро сам увидишь." За разговором Устиныч

успел смазать и собрать одиннадцати килограммовую немецкую