Craig Lightfoot - o f2be50149fb33788

растила исправно.

Вард с нашей помощью спустил на воду сохнущую на берегу

лодку и мы в два приёма погрузились на баркас, забираясь на

борт,просто подтягиваясь на руках. Я несколько

переусердствовал,изображая Тарзана и в очередной раз

продемонстрировал чудеса "паганельской" ловкости. Лихость с

которой мне удалось закинуть на борт ногу стоила мне

целостности штанов. Старине Паганелю удалось в который раз

повеселить своих друзей. На этот раз треском рвущихся швов и

нежной синевой семейных трусов, радостно выглянувших на свет

божий.

Завибрировал корпус баркаса, загудел набирая обороты его

дизельный движок. Вард поднял якорь с помощью небольшой

лебёдки, которая использовалась и для выборки рыболовных сетей

и "Эидис" (так назывался баркас) , обогнув каменистый пирс,

178

вышел в Норвежское море. Как пояснил Верманд, Эидис это

женское имя и по норвежски означает богиня острова. Наша

морская дорога проходила вдоль берега, огибая скалистый мыс.

Вард, разумеется наизусть, без всякой карты, знал все отмели и

подводные препятствия, включая скалы и затонувшие у

Медвежьего корабли. Баркас двигался в непривычной для нас

близости от огромных, нависающих над нашими головами серых и

коричневых скал. Множество гагар и чаек, носились в пасмурном

небе тревожно крича и предупреждая друг друга о появлении

шумного, источающего гарь пришельца, вторгшегося в их мир.

Через час небольшим мы приблизились к уже знакомым нам

отвесным, высоким скалам, покрытым буро-зелёным лишайником.

Это они, словно легендарные Сцилла и Харибда сторожили вход в

уже несколько освоенный нами тайный фьорд. Для капитана

нашей "Эидис" на острове и в окрестностях не было неизученных

мест и Вард даже не снижал ход до малого, как это приходилось

делать нашему "Жуковску" на пару со сторожевиком "Сенье".

Покрутившись по по изгибам шхеры рыбачок вышел прямиком к

нашему уже почти родному Медвежьему крылу.

Высыпавший на палубу "Жуковска" экипаж встретил наше

явление радостным шумом, словно население острова Итака,

своего царя Одиссея и его спутников,после душераздирающих

приключений вернувшихся наконец с Троянской войны. Триумф

хитроумного Уллиса не задумываясь принял на себя наш славный

боцман. Он достойно, со сдержанной улыбкой принимал

дружеские похлопывания по плечам и тёплые приветствия.

Создавалось впечатление, что герой отсутствовал на родном борту

по меньшей мере несколько месяцев и его уже не чаяли увидеть

живым. Вперёд вышел капитан Владлен Георгиевич и ухмыляясь в

бороду не без сарказма заметил: "Ну что, жив товарищ Сухов и

баркас привёл? А это кто - Верещагин? , кивнул он в сторону

Верманда. Таможня даёт добро ? " Владлен, игнорируя

предложенную авансцену по мотивам произведений Гомера, явно

обыгрывал сюжет всенародно любимого "Белого солнца пустыни."

И то сказать, у старого моряка был верный глаз - Верманд Вард и

вправду чем-то походил на замечательного русского актёра

Луспекаева в роли таможенника Верещагина. Даже баркас был к

месту этой капитанской шутке.

179

Боцман усмехнулся в ответ, оценив начальственный юмор:

"Знакомься,Владлен Георгиевич. Верманд Вард, норвежский

рыбак, знаток местных тайных гротов и наш благоприобретённый

союзник." Капитан протянул норвежцу руку и они обменялись

рукопожатием. "Союзники всегда желанные гости. Прошу ко мне в

каюту "- Владлен взмахнул рукой в сторону судовой надстройки и

все трое, словно великие державные мужи чинно проследовали в

указанную резиденцию для межгосударственной встречи.

Через два с небольшим часа вся троица спустилась по трапу

надстройки на палубу носовой части "Жуковска". Баркас "Эидис"

как раз был пришвартован к левому свободному борту нашего

малыша - траулера, который по сравнению с соседом казался

внушительным,солидным рыбацким судном. Я обратил внимание,

что боцман Бронислав Устиныч чем-то изрядно расстроен. Его

знаменитые усы, обычно аккуратно подкрученные,обиженно

топорщились, словно усы пожилого тигра от которого ушла

добыча,а следом и молодая тигрица. Вообщем ,судя по всему,

переговоры в капитанской каюте, на которые, между прочим, были

приглашены так же старший помощник Савелий Кондратьевич и

старшина Семён окончились каким то неприятным для боцмана