Константин Костин - О чём молчал Атос

Король: Нет! Клянусь, нет! Чтобы в заговоре с госпожой де Шеврез, госпожой де Лонгвиль и всеми Конде посягнуть на мою честь!

Все, ну буквально все подстраивают королевскую измену. Все враги короля объединились для того, чтобы королева смогла наставить ему рога.

Кардинал: Она вас любит.

Король: Нет!

Кардинал: И герцог тут не при чем.

Король: При чем!

Кардинал: Вы знаете, у меня зародилось страшное подозрение... Королева кому-то всю ночь писала...

Король: Ему! Ему!

Кардинал подводит короля к тому, что неплохо бы обыскать покои королевы. Кто знает, вдруг там найдутся доказательства измены? А если не найдутся, что ж, тем легче будет предложить королю устроить бал в знак примирения с королевой, и предложить ей надеть алмазные подвески. Подвесок не будет - король получит подарок от кардинала в виде двух срезанных подвесок и рассказа о том, ГДЕ они были срезаны, королева будет изгнана. То есть, вне зависимости от того, найдется что-нибудь в покоях королевы или нет, кардинал в выигрыше.

В этом же разговоре проходит подтверждение того, что Ла Порт - не простой камердинер: "При ней, если не ошибаюсь, состоит некий Ла Порт?

- Которого я, должен признаться, считаю главной пружиной в этом деле, - вставил кардинал".

У королевы нашлось не то, что ожидал увидеть король: письмо не к любовнику, а к испанскому королю и австрийскому императору. Об этом письме я тоже уже писал.

Сработал второй план кардинала: король пристыжен беспочвенными подозрениями и, по совету все того же кардинала, предлагает в знак примирения устроить бал. Королева заподозрила неладное, но отказаться от бала не вызывая подозрения не может.

Все идет как надо и тут кардинал совершает ошибку. Небольшую, но она рушит его план.

Кардинал упоминает королю об алмазных подвесках, о том, что королева непременно должна их надеть. Скажи он об этом за день, за пару дней до бала - все прошло бы как надо. Но король решает влезть самому и говорит королеве о подвесках за две недели до бала.

Королева в шоке и, в первый момент, не знает, что делать.

Часть 1 глава 17 "Супруги Бонасье" "Положение действительно было ужасно. Герцог Бекингэм вернулся в Лондон, г-жа де Шеврез находилась в Туре. Зная, что за ней следят настойчивее, чем когда-либо, королева смутно догадывалась, что предаёт её одна из её придворных дам, но не знала, кто именно. Ла Порт не имел возможности выходить за пределы Лувра; она не могла довериться никому на свете"

И тут на сцену выходит Констанция.

6

Давайте задумаемся: так ли уж безвыходна ситуация королевы? Ла Порт не может выходить из Лувра? Ой, да бросьте. А куда подевался преданный Жермон? Который, при необходимости, впустит и выпустит кого угодно. Если не самого Ла Порта, так кого-нибудь с запиской. Подумай королева еще пять минут, и она нашла бы выход. Констанция ее опередила.

Часть 1 глава 17 "Супруги Бонасье" "- Не могу ли я чем-нибудь помочь вашему величеству? - произнёс вдруг нежный, полный сострадания голос.

Королева порывисто обернулась; нельзя было ошибиться, услышав этот голос: так говорить мог только друг.

И действительно, у одной из дверей, ведущей в комнату королевы, стояла хорошенькая г-жа Бонасье. Она была занята уборкой платьев и белья королевы в соседней маленькой комнатке и не успела выйти, когда появился король. Таким образом, она слышала всё.

Королева, увидев, что она не одна, громко вскрикнула. В своей растерянности она не сразу узнала молодую женщину, приставленную к ней Ла Портом.

- О, не бойтесь, ваше величество! - воскликнула молодая женщина, ломая руки и плача при виде отчаяния своей повелительницы. - Я предана вашему величеству душой и телом, и, как ни далека я от вас, как ни ничтожно моё звание, мне кажется, что я придумала, как вызволить ваше величество из беды.

- Вы! О небо! Вы! - вскричала королева. - Но взгляните мне в глаза. Меня окружают предатели. Могу ли я довериться вам?

- Ваше величество, - воскликнула молодая женщина, падая на колени, - клянусь моей душой, я готова умереть за ваше величество!

Этот крик вырвался из самой глубины сердца и не оставлял никаких сомнений в его искренности.

- Да, - продолжала г-жа Бонасье, - да, здесь есть предатели. Но именем пресвятой девы клянусь, что нет человека более преданного вашему величеству, чем я! Эти подвески, о которых спрашивал король... вы отдали их герцогу Бекингэму, не правда ли? Эти подвески лежали в шкатулке розового дерева, которую он унёс с собою? Или я ошибаюсь, или не то говорю?"