Сапронов Евгений - Чёрный сокол

До самих ворот Горчаков не доехал, на середине пути он свернул вправо и, попетляв по кривым улочкам, выбрался на площадь. Длинная колонна конницы, начинавшаяся у Ризоположенских ворот, заканчивалась, как раз здесь. А полк Олега стоял самым последним.

В этот раз Горчаков все-таки взял Берислава, уж очень тому хотелось повоевать. А кроме него еще десять своих дружинников. Своего знаменосца Олег взял, а вот знамя нет. В свете недавних своих "подвигов" он решил, что в этой битве реклама ему ни к чему. Горчаков обрядил Берислава в свои старые латы, которые уже можно было называть "переходящими" - больно уж часто меняли эти доспехи хозяев.

Олег настаивал на одновременности действий и, как разработавший всю эту операцию, должен был подать сигнал к ее началу. Облачившись в латы, он выудил из поясной сумочки часы, прикинул, сколько времени прошло, и решил что все уже на местах.

- Поджечь факелы! - громко скомандовал Горчаков своему отряду и подъехал к церкви.

Звонарь топтался у входа.

- Что, боярин, набат? - на всякий случай переспросил он.

- Набат! - подтвердил Олег, развернул коня и поскакал занимать место во главе полка.

Не прошло и минуты, как ударил колокол.

- Русь! - донеслось еще через минуту откуда-то издали.

- Русь! - боевой клич славян стал ближе и громче. Он начался сразу у трех ворот и волной покатился по Кремлю.

- Ну, щас сподобимся, Царствия Небесного! - ухмыльнулся возбужденный Горчаков.

Колонна пришла в движение не сразу. Едва со скрипом распахнулись дубовые створки ворот, первые ряды сорвались в галоп, следующие тронулись за ними, набирая скорость, но большая часть всадников осталась на месте. В общем, все, как в автомобильной пробке - передние уже вовсю жмут на газ, а задние едва тащатся.

Наконец пришел черед Олега, тронуть коня шпорами. Дальше он двигался, как камень с горы - сначала медленно, потом все быстрей и быстрей. Еще немного и события сорвались с места и понеслись вскачь табуном испуганных коней. Все время маячившие перед глазами, спины воинов второго полка стали вдруг стремительно удаляться, и Горчаков помчался за ними. По сторонам замелькали заборы, избы, Ризоположенская башня начала быстро приближаться. Олег нырнул в тень надвратной арки и спустя мгновенье соколом вылетел из Кремля.

К решению проблем, возникавших в последнее время одна за другой, Горчаков подходил творчески. Вернее, это не он подходил, а все как-то само собой получалось. Думая, как защитить Москву, Олег внезапно понял, что качества, которые его современники считали силой монголов, при определенных условиях могут стать и слабостью. Эта мысль пришла к нему во время очередной ночевки в лесу.

- Значит так, - подвел он тогда черту, - чтобы победить противника, его для начала, надо догнать. А непобедимость монголов, как раз в том и заключается, что догнать их никто не может!

Знаменитую тактику монголов можно было охарактеризовать короткой фразой: "медведь и собаки". Если монгольская армия встречалась с противником, и он переходил в атаку, монголы, разбившись на отдельные отряды, бежали в разные стороны. Противник, естественно, останавливался, пытаясь разобраться: за кем гнаться и куда наступать. Не может же, в самом деле, армия наступать сразу во все стороны! А дальше с врагами монголов происходило то же, что и с медведем окруженном обученными охотничьими собаками. Монгольские отряды наскакивали на противника с разных сторон и били стрелами. Рукопашной, в которой европейцы и русские решали: кому достанется победа, монголы всячески избегали. У опытного монгольского всадника это было как рефлекс: противник атакует - надо бежать. Сначала отбежать подальше, а потом уже разбираться в обстановке.

Обучение европейских рыцарей и русских дружинников начиналось с семи лет и шло оно по отработанной и проверенной временем схеме. Условно, эту подготовку можно назвать: военным образованием. В список "изучаемых предметов" входили: фехтование, конный бой на копьях и мечах, борьба без оружия и обязательно занятия по тактике. Тактику преподавали на учениях опытные воины, но была еще и чисто теоретическая подготовка. У многих европейских рыцарей настольной книгой были труды Вегеция - известного военного теоретика поздней Римской империи.

А монголы именно военному делу, как раз и не учились. Они потому и не вступали в рукопашную, что драться толком не умели. Монголо-татары, которых "евразийцы" и прочие, представляют кем-то вроде "Морских котиков" или спецназа ГРУ, на самом деле, были всего лишь пастухами-ополченцами, умевшими хорошо стрелять из лука.