Сапронов Евгений - Чёрный сокол

Перед курултаем Бату разговаривал с Субэдэем, стараясь не показывать своего страха. Но полководец, видевший десятки сражений и осад все понял.

Поэтому на совете первым взял слово он. Субэдэй обрисовал ситуацию и сурово изрек:

- Все монголы должны чтить заветы Священного Воителя и беречь кровь его потомков. И вот я сам и все воины, отправившиеся в этот поход, совершили тяжкое преступление - допустили гибель сразу трех чингизидов. Впервые за сорок с лишним лет, я не могу надежно защитить ханов в походе. Поэтому я считаю, что им надлежит вернуться в степи.

От таких слов хан Орду даже охнул вслух. Остальные выглядели так, будто увидели посреди юрты привидение.

- Взять для защиты меньше трех туменов опасно, - принялся рассуждать Субэдэй, как ни в чем не бывало. - В степи достаточно недобитых кипчаков, которых собрал под свою руку их непокорный хан Бачман. В отсутствии чингизидов мы с Бурундаем продолжим поход с четырьмя нашими туменами. Мы возьмем Мушкаф, Ульдемар и другие города урусутов. Мы посеем среди них страх и ужас перед именем монголов!

----------------------------

Тургауды - телохранители

После смерти Чингисхана в Монголии сложился его культ. Имя Чингисхана (Тэмуджина) было запрещено произносить вслух. Его заменяли почтительными словами: Священный Воитель, Потрясатель Вселенной, Священный Правитель.

Глава 20

Битва за Москву

Звонко лопалась сталь под напором меча,

Тетива от натуги дымилась,

Смерть на копьях сидела, утробно урча,

В грязь валились враги, о пощаде крича,

Победившим, сдаваясь, на милость.

Владимир Высоцкий.

Монголы подошли к Москве двадцать шестого января 1238 года по местному летоисчислению. Около десяти часов утра дозорные, стоявшие на стенах Кремля, заметили на белом полотнище Москвы-реки густую россыпь движущихся черных точек. В том, что это показались передовые сотни неприятеля, никто из них не сомневался. Один из воинов метнулся к люку, сбежал по крутым ступеням на второй этаж, потом по другой лестнице спустился на землю и побежал к церкви Спаса на Бору. Вскоре над Кремлем разнеслись гулкие удары большого колокола. Удары шли не с торжественными паузами, как обычно. Звонари торопились и частили, потому что в этот раз колокол звал не к молитве, а на стены.

В Кремле было тесно. Все избы были набиты воинами. На площади и даже во дворах стояли шатры. И везде, куда ни глянь - лошади всех мастей.

Когда Олег предложил ввести армию в Московский Кремль, у князей аж глаза на лоб полезли.

- Да как же мы их всех разместим?! - патетически вопрошал двадцатичетырехлетний Владимир Юрьевич князь московский. - А кони?! - спохватился молодой градоначальник. - Чем коней-то кормить? Да по городу от ратных и их лошадей пройти будет негде!

"Ну, пробки это вечная проблема Москвы" - съязвил про себя Горчаков.

Всеволод Юрьевич и Роман Ингваревич, начавшие привыкать к "нестандартным" решениям рыцаря Олега Ивановича помалкивали, ожидая продолжения. А недолюбливавший суздальцев Роман, еще и ехидно посмеивался в густые усы.

- А со сбегами как быть? - задал дельный вопрос Еремей Глебович.

- А вот для них точно места не хватит, - ответил Горчаков. - Беженцы пусть двигаются дальше на Владимир.

- Мороз. Дети, - напомнил воевода.

- Да все я понимаю! - скривился Олег. - Ну а куда деваться? - развел он руками. - Пусть как-то потерпят. Все лучше, чем от монголов мученический венец принять. - Кстати, и половину москвичей тоже бы надо с ними отправить.

- Что?! - задохнулся от возмущения Владимир Юрьевич.

- Погоди княже, не горячись, - постарался урезонить его Горчаков. - У нас ведь и выбора- то особого нет. Крепость московская давно строилась. Мала она уже для такого города. Вон сколько народу у вас вокруг стен в деревеньках да усадьбах живет. Если все за стены сбегутся, то тогда уж точно негде и развернуться будет. Ну сам помысли, - воззвал к разуму Олег, - ежели не жителей во Владимир отправлять, тогда ратных придется туда слать. Не стыдно потом будет, что вои сидят во Владимире, а детишки с бабами здесь с моголами воюют?

- А почему во Владимир, а не в Тверь? - поинтересовался Еремей Глебович. - От Твери, если что, и до Новгорода недалече.

- Не успеют беженцы до Твери добраться, - ответил Горчаков. - Послезавтра моголы сюда придут и сразу пошлют рать налегке изгоном по новгородской дороге. За припасами. И крестьян да горожан со скотом и скарбом они раньше нагонят, чем те до Твери дотопают.

- Так почто ты предлагаешь все наше войско за стенами схоронить, ежели ему самое место на новгородской дороге в засаде? - удивился Еремей.