Unknown - ИСТОРІЯ

479

леоном, старались выставить безсиліе Россіи в ш. борьбе с Турціей и приписывали снятіе осады Силистріи пораженію (будтобы) понесенному князем Багратіоном под Татарицею. Император Александр решился дозволить отступленіе арміи на левую сторону Дуная только тогда, когда, находясь в Москве, получил от государственнаго канцлера письмо, в коем граф Румянцов, поборник вторженія- в Турцію, наконец сознал необходимость-отложить действія до весны 1810 года( 43). Письмо канцлера было получено Государем 11 (23) декабря, а ан следующій день состоялся указ на имя князя Багратіона, которым было разрешено исполнить все его предположенія. Получив Высочайшее повеленіе 24 декабря (5 генваря 1810 г.), Багратіон перевел войска на левый берег Дуная и расположил их по квартирам в Молдавіи и Валахіи, кроме 15-ти баталіонов и 5-ти казачьих полков, оставленных за Дунаем, под начальством Каменскаго 1-го. К сожаленію — Милорадович был отозван из арміи, по доносу, будтобы валахскій боярин Филипеско, пользуясь его любовью к своей дочери, выведывал от него сведенія на счет наших намереній и передавал их Туркам. Князь Багратіон, поверив извету, довел о том до сведенія Государя и лишился лучшаго из своих сподвижников.

Сам Багратіон вскоре подвергся той-же участи. Варон Гюбш, сын датскаго повереннаго в Царьграде, проезжая оттуда въПетербург. чрезъШумлу, имел случай видеть безпорядки и раздоры отступавшей туда на зиму турецкой арміи, и не сказав о том ничего в нашей главной квартире князю Вагратіону, сообщил все замеченное им графу Румянцеву: по словам Гюбша, надлежало в та-

480

мод. ких обстоятельствах извлечь несравненно большую пользу из средств состоявших в распоряженіи нашего главнокомандующего. Румянцов, сообщив дошедшія до него сведенія Государю, писал о том-же князю Багратіону, который, находя для себя обидным, что о действіях его судили по словам „мальчишки, неимеющаго еще никакого понятія", просил увольненія от занимаемой им должности и получил на то Высочайшее соизволеніе, в феврале 1810 года. На место его быле назначен герой Финляндской войны, увенчанный свежими лаврами, генерал от инфантеріи граф Николаи Михайлович Каменскій. Оба они — и Багратіон, и Каменскій—слава и гордость Россіи, пользовались доверіем войск и уваженіем народа: князь Багратіон, в походах 1799, 1805 и 1807 годов, большею частью находясь в ближайших к непріятелю рядах, был щитом русской арміи; Каменскій был мечем ея на вершинах Альпов и в теснинах Балтійскаго прибрежья. Быстрые успехи его в Финляндіи и Швеціи затмили покореніе Браилова и Измаила, и победу при Рассевате. Не мало тоже повредило князю Багратіону назначеніе военным министром Барклая де-Толли, вместо графа Аракчеева. По всей вероятности, Государь, наскучив безпрестанными ссорами Аракчеева с главнокомандующими и жалобами на него всей арміи, устранил его от непосредственных сношеній с войсками. Аракчеев, назначенный председателем департамента военно-сухопутных и морских дел, в новом государственном совете, сохранил большое вліяніе на войска и распространил свою власть на флот. Любовь и доверіе Государя к нему с каждым днем увеличивались. Впрочем—едвали он сам был доволен своим

481

новым назначеніем : в оставшейся после него tm. краткой автобіографіи находим: „Января 1-го 1810 года. В сей день сдал званіе военнаго министра. Советую всем, кто будет иметь сію книгу*) после меня, помнить, что честному человеку всегда трудно занимать важныя ыеста Государства".

Князь Багратіон. человек весьма хитрый, хотя и іцеголявшій своим прямодушіем, умел ладить с Аракчеевым, и напротив того не пользовался расположеніем его преемника.

Еще в конце августа (в начале сентября н. ст.) принц Георгій Ольденбургскій, назначенный новгородским, тверским и ярославским генералъгубернатором, с Августейшею своею супругою Великою Княгинею Екатериною Павловною, отправились в Тверь, где для них был на-скоро отделан дворед. Желая навестить юную чету, Государь пріехал в Тверь к 24-му ноября, дню имянин великой княгини, и пробыл там до 5-го декабря. Москва, как-бы забытая им со времени торжества Коронованія, считала-бы для себя обидным, еслибы Царь, находясь от ней так близко, не удостоил ее Своим посещеніем. Депутатами первопрестольной столицы с просьбою о том к Государю явились уважаемые всею Россіею люди, сын знаменитаго Петрова сподвижника, граф Иван Андр. Остерман, и князь Петр Алексеев. Голицын. Государь отправился, вместе с Великою Кня-