Егор Чекрыгин - Странный приятель 1 - 4

— Гранаты… — Приказал Ренки, с отчаянием наблюдая как на позицию, которую он должен удерживать еще как минимум десять минут, влезает враг.

Те из «настоящих» гренадер, которым доверили гранаты, быстро закинули ружья за ремень на плечо, и выхватили из сумок тяжелые чугунные шарики. Достать связку фитилей, и зажать их в зубах, вставить в отверстие в гранате, поджечь от фитиля все еще болтающегося в губках мушкета, и широким круговым махом разогнав руку, кинуть ее в противника.

Оглушающий грохот, взметнувшиеся вверх языки пламени и облака дыма и пыли. — Увы, все это выглядит страшнее, чем на самом деле. Лишь несколько тел корчиться посреди вражеских шеренг, но бреши уже заполняются новыми солдатами противника, и они упорно продолжают лезть вверх. Но хотя бы одна благословенная минутка выиграна.

— Залп. — Командует Ренки. — Гранаты! Заряжай! Залп!

… Кажется вражеская колонна дошла до намеченного места. — Можно поджигать запалы, вставить рычаги, и уходить к основным силам… Главное, все сделать правильно, иначе позор будет горше неминуемой смерти. — Ренки даже в загробном мире не посмеет посмотреть в глаза Готору и другим своим товарищам.

Колонна кредонской армии довольно бодро напирала на отступающего противника. — Что ни говори, а надо иметь много смелости, чтобы идти без единого выстрела на огрызающегося залпами врага, в полном молчании переступая через трупы своих убитых товарищей, чтобы занять их место в роли живого щита для остальных солдат… — Но на войне вообще нет места трусам, а в кредонской армии такие просто не выживают.

Сила колонны не в огневой мощи, которая пока скрыта где-то в ее глубине, а в стремительном движении и массе.

Выстроившийся в линию враг может обстреливать колонну из всех имеющихся у него мушкетов. Но когда придет момент непосредственного столкновения, — масса колонны просто сомнет тонкую линию, порвет ее в клочья. И вот только после этого разразиться могучими залпами и начнется избиение штыками… Если конечно у противника хватит мужества дождаться подхода колонны, а не броситься в бегство намного раньше, при виде напирающего тысяченогого и тысячеголового монстра, который давит на тебя словно бы не реагируя на направленные почти в упор залпы, но лишь подминая и втягивая в себя отбитые пулями частицы своей плоти. — Так что не удивительно, что королевские гренадеры пятились назад, от напирающего на него чудовища.

Да, им еще хватало мужества сдерживать свой страх, и посылать пули в безмолвно атакующего врага, но долго это не продлиться, и враг побежит.

Побежит либо назад, в слепом ужасе, либо вперед, в таком же слепом отчаянии, мечтая бросившись под ноги чудовища, скорой смертью оборвать этот ужас.

… Примерно так думал адъютант полковника Одовеека, (не чуждый, кстати, поэзии), наблюдая издалека за полем боя…

Вот колонна уже довольно далеко оттеснила королевские войска в глубь расщелины между холмами. Вот они уже достигли кажется самого узкого места. А значит скоро монстр-колонна выдавит жалких человечков на свободное пространство, под пистолетные выстрелы и удары пик кредонской кавалерии…

… А вот, и на холмах появились знакомые мундиры… Значит гренадеры сломили несильный заслон королевских егерей и заняли господствующие высоты… Только вот поздновато — тооредаанцы уже почти вытеснены из ущелья…

Бам!!! Бам!!! Бам!!! Бам!!!

Очередные пороховые ленты, подожженные Готором и Ренки, сработали почти одновременно, донеся огонь до бочек с порохом. — Выкопанные в склонах холма «земляные пушки» разверзли свои жерла и длинными языками состоящими из огня и щебня слизнули треть вражеской колонны.

И также, почти одновременно, взорвались и вершины холмов… Может кто-то из кредонцев наступил на хитро зарытую доску, соединенную со спусковым крючком пистолета. А может, — они сработали от сотрясения. Но почти два воза пороха, взорвались практически одновременно, и взрывная волна основательно прошлась между холмами, раздавая жутки тумаки как кредонцам так и тооредаанцам.

Правда первые были значительно ближе, и помимо ударов воздуха, им досталось еще и огня, в перемешку с камнями и остатками пушечной картечи.

А следом за картечью, из клубов дыма и пыли, с черными от сажи лицами, а подчас и текущей из ушей и носа кровью, на врага ринулись тоореданские гренадеры…

… Наконец Ренки дождался своего часа! — Он перестал быть оу Ренки Дарээка — чувствительным и отчасти романтичным поборником благородных манер, а превратился во второстепенный придаток свой шпаги.