Герман Геннадьевич - Воздух Друмира

Наблюдателей от ветеранов давно сняли, и я решил, что испугался зря. А зря...

В один из таких всегда солнечных дней, ко мне подбежала Элька: - Дядя Север, мы из игры не вышли. Все вышли, а мы нет.

Я насторожился: - Кто мы?

- Я, Петька и Оля.

- Давайте, ка ко мне, быстро. - скомандовал я, а сам начал лихорадочно строчить сообщение Стасу.

Ответ пришел незамедлительно: - Принял, сообщил, выезжают.

Я начал нервно мерять круги, а малышне сообщил, что им разрешили побольше поиграть.

Парнишка сразу радостно завопил, но быстро умолк под укоризненными взглядами девочек.

Через полчаса меня стало колотить, и пришло сообщение от Стаса: - Не могут доехать, где то впереди авария.

Гребаные московские пробки... Я в отчаянии мысленно попробовал доораться до Неназываемого.

Тот появился незамедлительно, веселый и, кажется, немного под шофе: - Ну чего опять у тебя, неугомонный?

Я взмолился: - Ты же бог, у меня тут ребятишек насильно в срыв загоняют, помоги.

- А что плохого в срыве, вон у моего верховного сколько уже ребятишек, и ничего, живут и радуются.

- Да пойми ведь, там они были безнадежно больны, а у меня здоровые ребятишки, им жить и жить.

Неназываемый решительно кивнул головой: - Попробую,- и застыл в нелепой позе.

Я опять замаячил Стасу и в ответ получил, что пробиваются, хоть и с трудом, но пробиваются.

У Неназываемого пошла носом кровь, и он коротко выдохнул: - Не могу, Искры не хватает, да и души детские не сопротивляются зову Мира.

Я заорал: - какая нахрен искра, скажи что нужно?

- Возьми меня за руку и думай о самом сокровенном.

Я схватил бога за руку, зажмурился и стал думать о своих девчонках, жене, вредной рыжей собачонке, о хвостатой подружке Фырке, о том как сладок воздух. Я почуствовал, как из меня вырвалось что то мощное, обжигающе горячее и, расплавленной сталью, отбрасывая лишнюю окалину, стремительно потекло в Неназываемого.

Дочки мои...Моя жизнь... Жена...

Это мощное уходило из меня яростным потоком, меня стало знобить, потом появились мысли, что может и хрен с ним, а дети и тут проживут. Да и зачем мне какие то дети. Да и вообще ничего не надо. Равнодушшшшшшие. Равнодушшшшшие. Зачем все...

Вдруг я почувствовал что за другую руку меня схватили горячими крепкими пальцами, скосил глаза и увидел, что меня крепко держит за руку Элька, потом вцепились Петр и Ольга. Горячий поток ринулся в меня, омывая мое сердце, прогоняя эту прилипчивую шипящую равнодушность. В глазах детей я увидел недетскую заботу, веру в меня, веру, что прийдет добрый дядя Север, и обязательно поможет...

Потом все закончилось. Сначала пропали дети, потом, чему то усмехнувшись, пропал Неназываемый. Остался только я, с синяками на руке, перемазанный впитавшейся в меня, кровью бога.

Я стоял, смотрел в вечно синее небо и чему- то глупо улыбался.

Заморгало входящее смс. Я открыл его и...

Смска была от моей старшенькой.

"Привет, папка, у нас все хорошо, я диплом получила, уже работать начала, как мама, учительницей.

Дали первый класс, ух тяжело. И я очень боюсь этих малявок, и я боюсь не справиться. А еще Фелиска по тебе очень скучает. Найдет какую нибудь твою вещь, ляжет рядом и начинает плакать. К нам уже соседи приходили, просили, чтоб собака не скулила. Мы твои вещи прячем, но она все равно находит и начинает плакать.

И мама, иногда плачет, а еще она в интернете сидит постоянно, что- то ищет, выписывает. А у Лельки мальчик появился, мне понравился, только он какой-то боязливый. Пришел в гости, а сам сел в уголок и краснеть начал. Во я оторвалась, только потом поругались с сеструхой, чуть не подрались. Хорошо Фелька твой ботинок нашла и снова плакать стала, кинулись успокаивать и помирились. Мама говорит, что у тебя все хорошо, но я все равнл хочу посмотреть, как там у тебя. И еще папка, мы тебя очень любим, очень очень.

Я, наверное, стал совсем старым и сентиментальным. Чуть что, и слезы наворачиваются на глаза. Вот и сейчас, прочитав это коротенькое письмецо, я почувствовал, как режет в глазах. Я ведь тоже вас всех люблю и тоже очень очень.

Я вытер глаза, глубоко вздохнул, повернулся и медленно пошел в замок Ветов. Необычно... Живчик Север не бежит, как всегда, а идет медленно, словно боится оторвать ноги от земли.

Я и боялся, я ощущал необычайную легкость, не знаю как сказать, словно что то подталкивало меня в спину, вперед и вверх. Ускорь шаг и оторвусь от земли и полечу ввысь к этой необъятной синеве, широко раскрыв руки, словно пытаясь обнять этот мир, этот воздух, и заорав во все горло что то неразборчивое, что рвется сейчас из моей души.