Герман Геннадьевич - Воздух Друмира

Тот, заметив меня, направляющегося с решительным видом, подобрался и принял, как ему казалось, воинственную позу.

Я подошел и особо не чинясь, хлопнул Саныча по плечу: - Давай, начинай плакаться, как у тебя все хреново, сундуки все пусты, в амбарах ни зернышка, и вообще, ты ничего не можешь дать, потому, что ничегошеньки нету.

Саныч только набрал воздуха для длительного плача, но я обломал его: - А я ничего и не прошу.

Занятная картинка - гном с выпученными от удивления глазенками и отвисшей до земли челюстью. Ага, и называется - Саныч в ауте. Бегущая по двору эльфийка, даже споткнулась, заглядевшись на старшину.

Мне аж похорошело, экий я непредсказуемый.

- Я не прошу, я только предлагаю помочь мне в трудном деле воспитания молодежи. - ух, красиво сказал, самому понравилось.

Саныч впучил глаза на место, проморгался и попытался возразить, наивный.

Возразить я ему не дал, пригрозив, что как только он раскроет рот, я вспомню бровастого генсека.

Саныч крепко сжал губы и опасливо отодвинулся.

- В общем так, надо одеть и вооружить моих ребятишек, найти им наставников и прокачать. Ты же не хочешь, чтоб я с этим мелким делом к Черепу пошел?

Саныч замотал головой, показывая, что не надо начальство тревожить такой мелочью.

-Правильно, говоришь Саныч, начальство, ведь и приказать может, чтоб ребятишек по высшему разряду одеть. А тут, считай, добрый дядя Север, один и сам, Суворовское училище учредил, так что, давай, решим это дело по хорошему.

- Ну и гад, ты Север, я и так тут последние медяшки считаю, поломаное да порватое собираю, а еще и твоих огольцов одевать. Ты у нас лидер, вот и крутись.- завозражал жадный гном.

Я вздохнул и стал объяснять жадюге: - Вот сам, посуди, одному мне их не потянуть, так что, в любом случае я пошел бы к Черепу. Ты вот скажи, Саныч, способен Череп сирот бросить без помощи?

Гном опять замотал головой.

- А вы, все тут огонь и воду прошли, все с нормальным понятием, а мальцы неприкаянные бродили, я тут редко бываю, и то в первый день нарвался. Что тяжело было помочь?

Саныч виновато развел руками, - замотался, да и не знаю, что в окрестностях делается.

- Блин, как, я ребят подобрал, так сразу узнали, а как мыкались бедолаги рядом с вами, так и не заметили. А они, между прочим, ваш клан до сих пор лучшим считают. Ааа... Сам разберусь.

Я развернулся и пошел к воротам.

- Стой, Север, я с тобой пробегусь, посмотрю, чего твоим мальцам надо.- старшина забежал в здание, видимо, доложился об отлучке, вышел и мы направились в город отлавливать моих малолетних бойцов. Прискакали и плюхнулись на травку возле ворот. Я грыз травинку, а старшина, отчаянно фальшивя, насвистывал марш Буденного. Через полчаса, когда марш начал насвистываться в стопитьсотый раз, я сорвал травинку и сунул в руки Санычу: - Лучше жуй, чем свисти, да и последние деньги высвистываешь.

Саныч было вскинулся, но услышав про деньги, тоже начал жевать несчастный колосок.

Есть, первый пошел, и кто же это такой шустрый. Как я и ожидал, первым, вернее первой, оказалась проныра Эльгарда.

Я толкул пузатого: - Слышь, толстозадый, только попробуй сманить, врагом будешь номер один. В персональный кослист занесу.

- Сам такой, - огрызнулся старшина, а потом поинтересовался: - что, хозяйственна?

- Не то слово, у мальчишек траву из под ног рвет - ответил я и кинул Эльке просьбу подойти.

Через несколько минут шустряга прибежала к нам, поздоровалась со мной и подозрительно уставилась на Саныча.

- Эль, знакомься, старшина Ветеранов Александр Александрович, - я представил толстопузого коротышку.

Девочка, засмущалась, потом почему то покраснела и хихикнула. Саныч вопросительно на нее посмотрел.

- Шурик Шурикович,- пояснила Элька и опять хихикнула.

- Ах ты гад какой, даже дитев подговорил,- возмутился старшина и въехал мне своим кулачищем в ухо.

Через секунду вопящая мальчише-девчоночья толпа повалила старшину и сопя стала его вминать в мягкую землю.

Я растерялся, но быстро пришел в себя и стал пытаться оттащить своих разбойников от, что-то выкрикивающего, Саныча.

Я оттаскивал одного или одну, кидался опять в кучу, но оттащенные опять ввязывались в избиение бедного гнома.

Минут через пятнадцать, я понял бесполезность своих усилий и рявкнул во все горло: - Стоять!

эхо отразилось от стен и пошло гулять дальше, но почему то слышалось: - Мать... мать... ать.

Куча рассыпалась. В центре лежал помятый, искусанный и поцарапанный старшина, а вокруг, готовые опять накинуться, злобно сверкая глазами, мои волчата.