Unknown - РОТА СТРЕЛКА ШАРПА

День выдался отличным. С чистого неба, отмеченного парой крохотных облачков, пригревало солнце. По кронам деревьев щедро разбрызгала яркие краски осень. Отличный день, думал де Гральи, завалиться с красивой девчонкой на речку, купаться голяком, любить друг друга на траве, пить вино и снова любить.

А вместо этого он наблюдал за врагами.

Через долину двигалось войско. Земля по обе стороны от дороги была перепахана и изрыта тысячами копыт. Вернулся боец капталя, посланный на юркой лошадке посчитать вражеские знамёна, доложил:

- Восемьдесят семь, господин.

Капталь поморщился. Только самые знатные вельможи в походе двигались с развёрнутыми стягами, дабы их вассалы знали своё место в колонне. Восемьдесят семь стягов, а сколько под ними собралось воинов? Вельможе зазорно приводить на службу королю меньше сотни бойцов. Значит, десять тысяч всего? Двенадцать? Многовато. Англичане с гасконцами могли противопоставить французским восьмидесяти семи стягам всего сорок. Однако внизу, на берегу сверкающей в солнечном свете реки, капталь видел лишь два знамени и целую толпу коней и людей.

- Это их арьергард? – спросил де Гральи.

- Да, господин.

- Уверен?

- Эти – последние. За ними никто не идёт. – разведчик указал на восток, - Я с километр проехался в том направлении. Никого.

Французский авангард расположился отдохнуть. Спешить было некуда. Они далеко опередили англичан. День принц сэкономил зря. Его противник выиграл гонку. Де Гральи подозвал одного из свих парней и велел отвезти неутешительную весть Эдуарду.

- Сколько их, по-вашему? – спросил у латников капталь.

- Шесть сотен?

- Пожалуй, ближе к семи.

Семь сотен французов наслаждались погодой и передышкой. На макушках у многих вместо шлемов красовались широкополые шляпы с пышными плюмажами – яркое свидетельство того, что противник не ждёт неприятностей. Повозки, на которых перевозились щиты и копья, не охранялись. Кто-то из французов разлёгся на травке, некоторые, разбившись на группки, тянули вино из бурдюков или играли в кости. Слуги водили коней. Стяги без ветра обвисли, и гербы на них капталю разглядеть не удавалось, как он ни старался. Но наличие знамён означало, что среди простых воинов у реки имеются два высокородных аристократа. То есть, два богатых выкупа.

- Они превосходят нас числом вдвое. – объявил своим бойцам капталь, - Но у нас преимущество. Мы – гасконцы.

У де Гральи было триста всадников, все доспешные и готовые к бою. Кто-то подивился вслух:

- С чего это им взбрело задержаться здесь?

- Водопой? – предположил капталь.

Стояла жара, лошадей на марше поить было негде, вот и решили французы из арьергарда утолить жажду коней перед тем, как продолжить путь. Капталь повернулся к оруженосцу:

- Унальд, шлем, щит, копьё. Топор держи наготове.

Подмигнул знаменосцу, скомандовал отряду:

- Ряды сомкнуть!

Накинув кольчужный капюшон, де Гральи надел шлем, взял у оруженосца копье и щит. Первая линия делала то же самое. Остальные доставали из ножен клинки. Гильом, рослый детина верхом на таком же мощном дестриере, вооружился увенчанным пикой моргенштерном.

- Атакуем без сигнала трубы. – распорядился капталь.

Трубить атаку – предупредить врага и подарить ему лишние мгновения, которых может хватить на организацию отпора. Жеребец капталя заржал и ударил копытом.

- За Господа, Гасконь и короля Эдуарда! – рявкнул де Гральи.

И пришпорил коня.

Боже, промелькнула восторженная мысль, что может сравниться с упоением, которое испытываешь в такие минуты? Добрый конь, высокое седло, копьё в ладони и враг в замешательстве! Топот копыт отдавался в ушах, комья земли взлетали в воздух, триста семнадцать всадников вылетели из-за деревьев и помчались вниз по склону. Знамя де Гральи с усыпанным серебряными раковинами чёрным крестом на жёлтом поле хлопало и трепыхалось. Гасконцы разразились кличем:

- Святая Квитейра и Гасконь!

Капталь расхохотался. Святая Квитейра? Девственная христианка, отказавшаяся выйти замуж за могущественного язычника, была обезглавлена. Тело её встало, подхватило окровавленную голову и отнесло её на холм. Святая девственница, покровительница Гаскони! Что ж, пусть ей с мужиками не повезло, зато в чуде Господь ей не отказал, а против восьмидесяти семи знамён чудо, ох, как понадобится!

- Святая Квитейра и святой Георгий! – заорал капталь.

Впереди француз лихорадочно разворачивал коня. Ни щита, ни копья у него не было, и капталь нажал левым коленом бок дестриера, пуская коня чуть в сторону. Копьё гасконца впилось под рёбра противнику почти без отдачи в ладонь капталя, который отпустил оружие и, не глядя, протянул руку назад. Оруженосец вложил в неё топор. Топор де Гральи нравился больше меча. Тяжёлое лезвие легко прорубало пластинчатый доспех, не говоря о кольчуге. Догнав драпающего на своих двоих бедолагу, капталь раскроил ему череп, принял слева на щит выпад меча, но новому противнику ответить не успел – моргенштерн Гильома превратил голову под шляпой с пером в облако кровавых брызг.