Unknown - РОТА СТРЕЛКА ШАРПА

- Ваше Высокопреосвященство? – отвлёк кардинала от невесёлых дум граф Вантадур.

- Да, сын мой?

- Вы разрешите мне…? – вельможа робко протянул ладонь к «Ла Малис», покоящейся на руках у Бессьера.

- Извольте, сын мой.

Граф трепетно коснулся изъеденного ржавчиной меча, смежил веки и стал молиться. Прочитав молитву, выдохнул:

- Нам суждено победить.

- Такова Господня воля. – подтвердил кардинал.

В тридцати шагах от Бессьера истекал потом граф Лабрюиллад. На нём была надета куча одёжек: холщовое нижнее бельё, кожаная безрукавка и штаны, кольчуга на кожаной же основе и поверх всего этого паркого обмундирования – дорогущий пластинчатый доспех. А ещё у графа распирало мочевой пузырь. Ночь напролёт Лабрюиллад пьянствовал, и теперь его сводило с ума желание облегчиться, но он боялся, что, пустив струю, он одновременно наложит в штаны (с животом у графа тоже не ладилось). Иисусе Христе и святые заступники, думал Лабрюиллад, быстрей бы уж дофин перебил англичан. Почему он возится так долго? Граф перенёс вес с одной ноги на другую. Благо, хоть следующей в бой пойдёт баталия герцога Орлеанского. Лабрюиллад вручил маршалу де Клермону внушительную сумму за то, чтобы попасть со своими воинами в королевскую баталию, последнюю в очереди на убой. А там, глядишь, до неё и вовсе очередь не дойдёт. Безмозглый шотландец, чёрта ему в печень, убедил короля драться пешими. Что за глупость! Если англичанам с шотландцами угодно сражаться, как вонючие крестьяне, пусть сражаются. А благородное сословие Франции веками бьётся с врагом исключительно верхом. На то оно и благородное сословие. Как без коня благородный человек спасёт свою драгоценную жизнь? Лабрюиллад тихо застонал.

- Ваше Сиятельство? – почтительно произнёс его знаменосец, решив, что его хозяин что-то сказал.

- Ничего. – буркнул Лабрюиллад.

Взвесив за и против, он рискнул облегчить мочевой пузырь. Будь, что будет. Моча тёплым ручейком побежала по ногам и закапала с защищающей пах латной юбки. Слава Господу, героическим усилием удалось совладать с бунтующим кишечником. Хвосты орифламмы справа и впереди от графа вились на ветру. Ничего, благодушно думал граф, скоро её спрячут, и можно будет спустить с поводка его ребят. Пусть поймают наглого гасконского выродка. Надо же, де Веррек посмел угрожать ему, Лабрюилладу, через того неудачника, что стал посмешищем, будучи ссажен с коня на глазах двух воинств! Плевать. Вряд ли у Роланда останутся силы дерзить после процедуры, которой собирался его подвергнуть граф. У Виллона, к примеру, не осталось. Граф довольно хихикнул.

- Гонцы! – разнеслось по рядам.

Граф вытянул шею, всматриваясь. От английского холма по долине скакали два всадника. Сердце Лабрюиллада забилось сильнее. Единственная весть, которая его обрадовала бы, - это то, что сопротивление англичан сломлено, и можно поохотиться за пленниками.

Первый из вестников, жуткий шотландец по имени Скалли в шлеме с поднятым забралом, промчал мимо графа, бросив на него взгляд, от которого у Лабрюиллада ослабли коленки, и содержимое успокоившегося было живота вновь запросилось наружу. Жюпон дикаря был запятнан кровью, и казалось, будто сердце Дугласов пылает. Помятые кое-где латы тоже покрывала кровь. Шотландец осадил коня перед кардиналом и прорычал:

- Мне нужен колдунский меч!

- Что сказало животное? – осведомился Бессьер у отца Маршана, кобылка которого стояла чуть позади кардинальской.

Скалли изъяснялся по-английски. Даже понимай кардинал этот язык, едва ли продрался бы сквозь чудовищный выговор шотландца.

- Чего ты хочешь? – спросил Скалли отец Маршан.

- Пусть он мне отдаст колдунский меч!

- «Ла Малис»?

- Да! Гады сделали моему лорду больно, и мне надо гадов выпотрошить!

Он сверлил кардинала столь кровожадным взором, что Бессьеру стало не по себе.

- Лучник! – рычал Скалли, - Он – труп! Я его хорошо разглядел! Стрельнул в моего лорда, когда того конём привалило! Короче, меч давай!

- Ваше Высокопреосвященство, это создание жаждет получить «Ла Малис». Оно охвачено желанием истреблять врага.

- Хвала Господу, хоть кто-то здесь охвачен подобным желанием. – проворчал Бессьер.

Он до сих пор колебался, кому из воинов вручить реликвию. И вот сам Бог указал кардиналу достойного. Дикого, конечно, мысленно вздохнул Бессьер, исподволь оглядывая шотландца, но в целом достойного. Растянув губы в улыбке, Бессьер перекрестил Скалли и торжественно отдал ему «Ла Малис».