Борис Батыршин - Коптский крест. Дилогия

Слушая барона, Олег Иванович изо всех сил пытался сохранить в себе остатки той иронии, с которой он поначалу воспринял весь этот «масонский» антураж - и отрешённо понимал, что эта попытка безнадёжно проваливается.

«Вот что значит - кровь, - отрешенно думал он. - Сделай то же самое я, что Макар - это выглядело бы пафосной клоунадой, неумной театральшиной, и не более того. А вот у барона получается так же естественно, как дыхание. Наверное, необходимы все эти десятки поколений предков с их замками, рыцарскими гербами, - Корф ведь, кажется, из Курляндии? *- чтобы то, что мы стыдливо именуем пафосом превращается в аристократизм, причем не показной, а вот такой, не вызывающий сомнений даже у таких прожженных насмешников, как мы с Каретниковым...»

##* Курля м ндская губе м рния - одна из трёх прибалтийских губерний Российской империи. Ныне - территория Латвии.

«А Олегыч-то поплыл… - думал Каретников, слушая Корфа. -Сморит, не отрываясь, на барона,ка студент на любимого профессора…

Это, пожалуй, плохо - вроде бы, взрослый, серьёзный мужик, порой даже жесткий - а поди ж ты! Значит, недостаточно жёсткий; да и поплыл он не сейчас, а много раньше - когда осознал, что "хруст французской булки" доступен теперь в любом количестве и, что немаловажно, без особых усилий. Требуется лишь войти в портал - и на тебе: все преимущества расслабленной, удобной (всего,в смысле "роскоши человеческого общения") жизнь конца 19-го века. Но без сопутствующих неудобств вроде туберкулёза, и антисанитарии. А что? До ближайшей революции еще лет двадцать; с учётом его возраста - можно вообще и не брать в голову. Это ведь тоже не следует сбрасывать со счетов - двадцать лет заведомо мирной, увлекательной жизни, в которой ты чувствуешь себя эдаким то ли графом Монте-Кристо, то ли доктором Фаустом. И ведь жизнь-то - и как раз такой, о которой всё своё сознательное существование мечтал. Именно существование - потому что, чем еще можно назвать безобразия тех же 90-х после такого вот викторианского путешествия? Страшный сон, жуть, морок. А всего-то и надо - ничего не трогать, оставить все, как есть. Соблазн, что и говорить….»

Каретников так и не успел толком поговорить с другом - час назад ему позвонил взмыленный Яша и отрапортовал, что все в порядке, Семёновых они встретили; да, еще Корф затеял какое-то совещание и просить срочно прибыть. Каретников зашёл в ординаторскую, потом навестил Ольгу, вторые сутки не отходящую от Никонова, и направился вниз, на парковку возле главного корпуса больницы.

-« Ведь Олегыч так и не стал заезжать домой - ну, то есть в наше с ним время, - подумалось доктору. - Тоже, между прочим, сигнальчик… и большой вопрос - где у него теперь дом. То-то он Корфа заслушался…

А барон-то, барон! Надо же, как подготовился! Вот так и закладываются традиции, Голову готов позакладывать, что барон видит в своём воображении эдакий «Клуб Шести» - и даже лелеет планы и нас с Олегычем, и даже Ромку с Яшей одеть во фраки… и чтобы собирались мы все вместе здесь, у камина - скажем, раз в неделю, чем плохо? - и неспешно обсуждали судьбы мира. А что? Мы ведь теперь вполне в состоянии обсуждать судьбы мира, разве не так? Ресурсы, так сказать, позволяют - портал, при правильной постановке вопроса, даёт нам возможность влиять на историю этого мира так, как нам будет угодно. Еще бы понять, что нам угодно… а пока единственный человек, который предпринял в этом отношении хоть что-то - это бедняга Никонов, который, между нами говоря, проваляется в постели никак не меньше двух месяцев. Кстати, о Никонове…»

- Вы закончили, барон? - Каретников поднял палец. - Пожалуй, ситуацию с Сергеем Александровичем я понимаю лучше других - так что позвольте мне высказаться на этот счет…

******************************************

Владимир Алексеевич вышел на Моховую и пошёл в сторону Тверской, высматривая извозчика. Здание университета осталось за спиной.

С позапрошлого, 1884-го года, для медицинского факультета строили «клинический городок» - на Девичьем Поле, между Садовым кольцом и Новодевичьим монастырём. Однако ж пока медики - и клиническое, и хирургическое и акушерское отделения, - теснились в старом здании на Моховой. Недавно к ним прибавились еще и женские акушерские курсы, однако же помещались они в отдельном здании на Волхонке - университетский устав запрещал обучение женщин.

На углу Моховойторчал, против обыкновения, единственный экипаж: старик, в кафтане, подпоясанном обрывком протёртой вожжи. Пролётка старая; лак кое-где вытерся до светлого дерева. Пузатая, мохнатая лошадёнка в верёвочной сбруе меланхолично что-то жевала.