Гомер - Одиссея

165 «О многоумная старца Икария дочь, Пенелопа,

Вижу, что ты о породе моей неотступно желаешь

Сведать. Я всё расскажу, хоть печаль и усилит рассказ мой

В сердце моем. Так бывает со всяким, кто долго в разлуке

С милой семьей, сокрушенный, как я, меж людей земнородных

170 Странствует, их посещая обители, сам бесприютный.

Но отвечать на вопросы твои я с охотою буду.

Остров есть Крит посреди виноцветного моря, прекрасный,

Тучный, отвсюду объятый водами, людьми изобильный;

Там девяносто они городов населяют великих.

175 Разные слышатся там языки: там находишь ахеян

С первоплеменной породой воинственных критян; киконы

Там обитают, дорийцы кудрявые, племя пеласгов, 114

В городе Кносе живущих. Едва девяти лет достигнув,

Там уж царем был Минос, 115собеседник Крониона мудрый,

180 Дед мой, родитель великого Девкалиона, который

Идоменея родил и меня. В корабле крутоносом

Идоменей, многославный мой брат, в отдаленную Трою

Поплыл с Атридом; мое ж знаменитое имя Актон;

После него родился я; он старший и властью сильнейший.

185 В Крите гостил Одиссей; и он мною, как гость, одарен был.

В Крит же его занесло буреносною силою ветра:

В Трою плывя и у мыса Малеи застигнутый бурей,

В устье Амнисия ввел он свой быстрый корабль и в опасной

Пристани стал близ скалы Илифийской, богами спасенный.

190 К Идоменею он в город пришел, утверждая, что гостем

Был он царю, что его почитал и любил несказанно.

Но уж дней десять прошло иль одиннадцать с тех пор, как поплыл

Царь в кораблях крутоносых в троянскую землю. Я принял

Вместо царя во дворце Одиссея, и мной угощен был

195 Он дружелюбно с великою роскошью; было запасов

Много у нас; и сопутники все Одиссеевы хлебом,

Собранным с мира, 116и огненноцветным вином, и прекрасным

Мясом быков угощаемы досыта были; двенадцать

Дней провели богоравные люди ахейские с нами:

200 В море идти не пустил их Борей, бушевавший с такою

Силой, что было нельзя на ногах устоять и на суше;

Демон его разъярил; на тринадцатый день он утихнул.

В море пустились они». Так неправду за чистую правду

Он выдавал им. И слезы из глаз их лилися; как тает

205 Снег на вершинах высоких, заоблачных гор, теплоносным

Эвром согретый и прежде туда нанесенный Зефиром, —

Им же растаенным реки полнеют и льются быстрее, —

Так по щекам Пенелопы прекрасным струею лилися

Слезы печали о милом, пред нею сидевшем, супруге.

210 Он же, глубоко проникнутый горьким ее сокрушеньем

(Очи свои, как железо иль рог неподвижные, крепко

В темных ресницах сковав и в нее их вперив, не мигая),

Воли слезам не давал. И, насытяся горестным плачем,

Так напоследок ему начала говорить Пенелопа:

215 «Странник, я способ имею, тебя испытанью подвергнув,

Выведать, подлинно ль ты Одиссея и спутников, бывших

С ним, угощал там в палатах царя, как теперь уверяешь.

Можешь ли мне описать ты, какое в то время носил он

Платье, каков он был видом и кто с ним сопутники были?»

220 Ей отвечая, сказал Одиссей, в испытаниях твердый:

«Трудно ответствовать мне на вопрос твой, царица; уж много

Времени с этой поры протекло, и тому уж двадцатый

Год, как, мою посетивши отчизну, супруг твой пустился

В море; но то, что осталося в памяти, вам расскажу я:

225 В мантию был шерстяную, пурпурного цвета, двойную

Он облечен; золотою прекрасной с двойными крючками

Бляхой держалася мантия; мастер на бляхе искусно

Грозного пса и в могучих когтях у него молодую

Лань изваял; как живая, она трепетала; и страшно

230 Пес на нее разъяренный глядел, и, из лап порываясь

Выдраться, билась ногами она: в изумленье та бляха

Всех приводила. Хитон, я приметил, носил он из чудной

Ткани, как пленка, с головки сушеного снятая лука,

Тонкой и светлой, как яркое солнце; все женщины, видя

235 Эту чудесную ткань, удивлялися ей несказанно.

Я же — заметь ты — не ведаю, где он такую одежду

Взял? Надевал ли уж дома ее до отбытия в Трою?

В дар ли ее получил от кого из своих при отъезде?

Взял ли в подарок прощальный как гость? Одиссея любили

240 Многие люди; сравниться же мало могло с ним ахеян.

Меч медноострый, двойную пурпурную мантию, с тонким,

Сшитым по мерке хитоном ему подарив на прощанье,

С почестью в путь проводил я его в корабле крепкозданном.

С ним находился глашатай; немного постаре годами