Неизв. - Так было суждено

Инжефалина Распикулертона Престинарио никогда не была скромным человеком, поэтому сейчас, не удосужившись постучать в дверь, она медленно просочилась в комнату подобно привидению. Никто не знал, что отразилось в тот миг на ее лице, но, когда Инна заметила, что Виталик, ее преподаватель по астрономии, склоняется над дремавшей Юлей, она даром времени не теряла. Любой нормальный человек смущенно кашлянул бы в кулачок или негодующе воскликнул бы: «Подлец! Да как ты смеешь? Педофил несчастный». Любой, но не Инжефалина Распикулертона Престинарио. Инна молча поставила на пол все пакеты с подарками и завела бензопилу.

Виталик удивленно посмотрел в сторону двери и побелел. Душа его поспешила вырваться наружу из вмиг скукожившегося тела, но мужчина взял себя в руки и нервным голосом произнес:

— Я пришел поздравить ее. Проведать, так сказать!

— Отойди… — тихо проговорила Инна.

— А я тут краем глаза услышал, что мне идти надо! — истерически хохотнул мужчина и обошел Инну стороной, при этом стараясь не повернуться к девушке спиной, добавил: — С Новым годом, счастья, здоровья, и всего по списочку! Что же, я пошел, но я скоро вернусь сюда, девушка, так что не думайте, что прогнали меня!

Спустя секунду мужчины и след простыл. Инна вырубила бензопилу и подошла к уже просыпающейся Юле. Кареглазая смачно потянулась, зевнула так, что можно было увидеть позвоночник и наконец-то открыла глаза, а потом об этом тотчас же пожалела и быстро зажмурилась. Досчитав побледневшими губами до десяти, она нерешительно открыла один глаз: Инна с бензопилой никуда не исчезла.

— Это ты меня так с Новым годом поздравить хочешь?.. — сглотнула Юля.

— Это подарок от Вали и Владика… — произнесла Инна, кладя бензопилу рядом с обделавшимся от ужаса Хряком. — Это подарок от Тани… А вот этот — от меня… — сказала девушка, последний подарок протягивая непосредственно Юле.

Дрожащими руками взяв подарок, кареглазая аккуратно развернула бумагу, а потом, поняв, что ей вручила Инжефалина Распикулертона Престинарио, умиленно улыбнулась. Это был связанный Инной шарф, на котором были изображены скелеты оленей — прямо как на подарке Марины.

— Ты заболела по моей вине, прости… — грустно заметила Инна. — Поэтому я сегодня и убедилась в том, что мой подарок оправдает себя…

— Спасибо тебе большое! — Юля обняла Инну и, раздвинув черные волосы, от души чмокнула ее в щеку. Лицо девушки, которое для многих оставалось загадкой, на пару секунд покрылось румянцем. — И не вини себя, пожалуйста. Если бы не ты, у меня бы не произошло то, что произошло! Так что вдвойне тебе спасибо! Теперь погоди, я достану свой подарок…

Встав с кровати, на все еще нетвердых ногах Юля подошла к шкафу и оттуда достала небольшую бархатную коробочку, перевязанную темно-синей ленточкой с черепами. Сразу было понятно, кому предназначается этот подарок.

— А это тебе, — протягивая Инне коробочку, довольно улыбнулась Юля. — С Новым годом! И дядю Стива с Новым годом! И вообще всех с Новым годом! Йуху-у-у!

Инна открыла подарок. На мягкой подкладке лежали сережки-скелеты. Инжефалина Распикулертона Престинарио была до глубины души тронута подарком Юли, поэтому сама подошла к улыбающейся девушке и обняла ее так крепко, что с ней могла бы посоревноваться сама Валя.

Спустя несколько минут, после того, как Инна ушла, а Юля попыталась сосчитать, сколько ребер она сломала благодаря дружеским объятиям, девушка решила посмотреть, что ей подарила Таня — то, что подарили Влад с Валей, было и так ясно. Это оказался ежедневник в кожаном переплете, на котором золотым цветом было оттеснено: «For you, my friend». Юля улыбнулась и поняла, что и Таня, которая, наверное, тоже сейчас открыла подарок Юли, улыбается — это была суперкрутая кружка, на которой была отпечатана их с Таней фотография и написано: «Ты мой дрюг, и я твой дрюг».

— Кира, стой! — Марина уже устала спокойно просить девушку остановиться. — В конце концов, я и так должна быть сейчас не здесь, но, тем не менее, я прошу тебя остановиться хотя бы на одну чертову минуту и послушать меня!

Кира, которая все это время шла и не останавливалась, когда ее просила светловолосая, все-таки остановилась и, не поворачиваясь к Марине, спросила:

— Что ты от меня хочешь?

— От тебя я больше ничего не хочу.

Для Киры это прозвучало как оскорбление, которое девушке только что влепили вместо пощечины.

— Тогда зачем ты пошла за мной?

— Прояснить ситуацию. Раз и навсегда, — уже спокойно произнесла Марина.