Неизв. - Так было суждено

— Что?

— Руки распустить, — ответил Виталик. — Бровь разбита, губа тоже… кто ж тебя так?

— С деревом не поладила, — осклабилась девушка. — Мне нравился Буратино, но дерево — видимо, это была девушка Буратино — не оценило моего стремления быть с ним.

— Что за бред сивой кобылы?..

— Это ты кого сейчас кобылой назвал?!

Поспешно отойдя от Юли, которая уже собиралась впечатать слова мужчины ему же в лицо, Виталик примирительно поднял руки, словно говоря, что сдается.

— Ты вообще почему в таком виде? — окинув стеклянным взглядом спортивный костюм мужчины, поинтересовалась девушка. — Уж не за фигуркой ли смотришь?

— Бегаю по утрам, — мужчина растянулся в довольной улыбке, считая, что он наконец-то завоевал одобрение со стороны неприступной красавицы.

— Тх, баран ты.

— Что?!

— По утрам нельзя бегать. Только проблемы с сердцем заработаешь.

— Слушай, — начиная постепенно злиться, начал Виталик. — Я приехал сюда не для того, чтобы выслушивать твои оскорбления.

— Для чего ж ты тогда приехал? — изобразив неподдельное удивление, спросила Юля. — Неужто считал, что я приму тебя с распростертыми объятиями, кинусь на шею и тэ дэ, и тэ пэ? Эй, гляди! Не твоя ли губа по земле покатилась? Закатай обратно!

И с этими словами Юля пошла дальше. Разговаривать с Виталиком у девушки не было настроения. Но после того, как она прописала ему в челюсть, все-таки какие-то крохи хорошего настроения почтили девушку своим присутствием.

Однако и Юля могла закатать губу обратно. Буквально через пару секунд мужчина подбежал к девушке и, схватив ее за руку, резко развернул к себе.

— Мы не договорили!

— Совсем охренел? Отвали, будь врагом! — толкая от себя Виталика, рыкнула Юля.

— Юля! — крикнул мужчина так, что на них обернулись все люди, которые находились в ближайших ста метрах. — Ну, не обижайся. Прости! Я знаю, я идиот! Но я требую еще один шанс!.. Я исправлюсь, стану внимательнее… Вот скажи, почему ты такая грустная? Из-за меня?

— Конечно нет. Нахрен ты мне нужен? — хмыкнула кареглазая.

По старому опыту девушка знала, что нельзя сейчас проявлять ни снисходительность, ни доброту, вообще ничего, так как больше шансов мужчине девушка давать не желала. Первый шанс потерял, второй упустил, а третий не получит потому, что в сердце уже давно нет места настырному дядьке.

Как уже отмечалось ранее, почти все ученицы — да и учителя — гуляли на улице. Яна, Марина и Кира исключением не стали. На Марине было как раз то самое пальто, которое когда-то она отдала Юле, дабы та не превратилась в замерзшую селедку. В ту же ночь Юля умудрилась посеять самую нижнюю пуговицу, а затем, чтобы Марина ничего не заподозрила, пришила новую. Светловолосая сделала вид, что не заметила подмены — на пальто были черные пуговицы и одна белая.

Но взгляд от белой пуговицы тотчас же отрывался, стоило лишь взглянуть на Янину белую шапку-ушанку с аккуратно вырезанной дыркой на макушке. Нет, голове девушки не было холодно — Яна могла хоть всю зиму без шапки ходить. И нет, дырка была сделана не для того, чтобы проветривать голову. Просто на голове у Яны вновь сидел Арчибальд. А, чтобы котенок не задохнулся, пришлось покромсать шапку коменданта, которую Яна у него выкупила. Это был достаточно странный обмен, о котором сероглазая предпочитала не распространяться.

Говорила в компании преимущественно Яна, Кира иногда вставляла свои пять копеек, дабы высказать свое мнение по тому или иному вопросу, Марина молчала, периодически чихала и лишь молча наблюдала. В целом, взгляд девушки был не то, чтобы рассеянным, но все же светловолосая временами уходила в себя, поэтому Яне приходилось брать ее за руку и галантно отворачивать ее от дерева, в которое Марина преспокойно врезалась бы, если бы не подруга.

— Ты не выглядишь счастливой, — обратилась-таки Кира к девушке.

— Апчхи!.. Невозможно всегда быть счастливой, — улыбнулась Марина и посмотрела на Киру так, словно старалась отыскать в ее лице прежние черты, хоть какой-нибудь маломальский намек на ту девушку, в которую она была когда-то влюблена.

— Ба! Как она ему в еб… — Яна зашлась кашлем, стоило Марине бросить предостерегающий взгляд на сероглазую. — То есть как красиво и грациозно ее кулак поцеловал челюсть Надоедина!

— Ничего себе, — отозвалась Кира. — Какая, однако, дерзкая девушка! Позволить вести себя так с преподавателем… ужас. Может, у них что-то есть, раз она такое себе позволяет?