Безбашенный - Арбалетчики князя Всеслава

И сижу я на слегка норовистом, но зато сильном и выносливом Мавре не охлюпкой, как местные наездники — ага, дурака нашли, а в нормальном седле. Ну, относительно нормальном. Планы-то у меня были вообще наполеоновские — «изобрести» полноценное седло типа ковбойских или среднеазиатских, да ещё и со стременами. Ага, хрен там! Прежде всего я хрен нашёл подходящей специализации ремесленника — ну не делают пока в античном мире сёдел, хоть ты тресни. Я уже раскатал было губу, когда мне сказали, что раб-конюх нашего нанимателя — не главный, а один из двух его помощников — скиф. Скифы, правда, тоже не знали стремян, как не знал их никто в древности, но хотя бы уж знали седло, и я обнадёжился тем, что идею элементарно устроенных стремян я ему всяко растолкую, а само седло этот представитель племени степных наездников должен прекрасно знать и сам. Мой облом был жестоким. Нет, скиф-то седло знал, но своё, скифское — обычную кожаную подушку с подпругой, смягчающую езду, но никак её не облегчающую. А зачем облегчать то, чему любой нормальный скиф и так обучен с малолетства? Я был готов завывать от досады, но тут этот сын причерноморских степей случайно вспомнил о седле их восточных соседей-сородичей — савроматов. Большинство-то их тоже обычными скифского типа пользовалось, но тяжёловооружённые всадники использовали какое-то особое — на жёстком деревянном каркасе с выступами-упорами для бёдер и задницы. Я заинтересовался, и он показал мне на пальцах, а затем и изобразил палкой на земле рисунок, в котором я, приглядевшись, с изумлением опознал римское «рогатое» седло имперских времён. Ну, судя по рисунку, ещё не совсем оно, выступы поменьше, но на прототип будущего шедевра вполне тянущее. А когда меня заинтересовало, можно ли здесь кому-нибудь заказать подобное изделие, конюх-скиф сразил меня наповал.

Оказалось, во-первых, что никакой он не скиф, а как раз савромат, пленённый скифами и проданный ими в рабство причерноморским грекам, которые уже и перепродали его в качестве скифского раба дальше. А во-вторых, у себя — в родном савроматском кочевье — он как раз и был мастером по дереву и коже, в том числе и по сёдлам. И хотя в основном заказывали обычные сёдла без упоров, пару раз он делал и «рогатые» — для вождя и его старшего сына. А почему он здесь конюх? Так не пользуются здесь сёдлами, а по прочей деревянной и кожаной утвари здесь и своих мастеров хватает. Его же как степняка, а значит — лошадника по определению, как раз к лошадям и определили. Восстановившись из того осадка, в который я выпал, я тут же заказал ему такое седло, только с выступами побольше, как у классического римского. Пришлось его поуламывать, поскольку оказалось, что «так никто не делает», но это мы уже проходили с одним кордубским портным, а звонкая монета и здесь решила вопрос о допустимости отступления от традиций. На стремена, о которых не имели ещё ни малейшего понятия даже эти лихие степные наездники, времени катастрофически не оставалось, и я уже в пути сымпровизировал суррогат — обычные ремённые петли. О полноценном рубящем ударе, по легендам якобы разваливающем противника чуть ли не до седла — вскинув коня на дыбы и привстав в стременах — с этой убогой грубятиной не приходилось и мечтать, но по крайней мере я хоть садиться на лошадь мог теперь по человечески. Не скиф ведь я ни разу и не индеец прерий, чтоб смаху на конскую спину запрыгивать. Сами же «рога» седла обеспечивали достаточно жёсткую посадку в нём — весьма немаловажную, если придётся нестись галопом или рубить на скаку. Кроме того, на передние «рога» прекрасно подвешивались импровизированные «седельные ольстеры» для пружинных пистолей. Когда я в первый раз — для пробы — взгромоздил на Мавра эту конструкцию, а затем взгромоздился на неё сам — только с третьей попытки, кстати, поскольку пришлось регулировать длину «псевдостремян» — местные камрады вытаращили на меня глаза и едва сдерживали смех. Некоторые, впрочем, таки прыснули в кулаки, а кое-кто изобразил — ну, у иберов на то свой характерный жест, пальцем у виска они не крутят. Зато наши, сразу же въехавшие в мои преимущества, обзавидовались.

Охота на кроликов с котами и в самом деле оказалась весьма азартным занятием. Это совсем не тот банальный расстрел, которым мы промышляли себе пропитание в первые дни, это действительно развлечение для «богатеньких Буратин». В том, современном мире знакомый биолог, будучи заядлым кошатником, любил повторять, что кот — это маленький тигр. Эх, сюда бы его, на тартесских кошаков поглядеть — вот где настоящие маленькие тигры! Уж на что я ни разу не кошатник — не то, чтоб не люблю кошек, просто я к ним равнодушен — но эти бестии невольно раззадорили и меня. Это ж надо видеть!