Михаил Поляков - Нам бы день продержаться. Дилогия

– Мухой – прячь колеса! Прячь, мля нах – назад! Назад! – заорал я Пирмухаммедову. Машина покатилась на задней передаче, сбивая прицел у редких стрелков, которые попытались осторожно высунуться после того, как четыре окна соединились в одно из-за обвала трех кирпичных промежутков стен между ними, развороченных шестидесятичетырехграммовыми пулями КПВТ.

– Старшина – Первому! Посылку отправил! Прием! Старшина – Первому! Посылку отправил! Прием! – услышал я в наушниках радостный и повторяющийся голос Грязнова в громком долбеже моего КПВТ по зданию. Теперь я бил в дыры окон, превращая пространство внутри помещения в осколочный дождь щебенки. Дождался паузы.

– Первый – Старшине! Вас понял! Домой! Пять человек с «КамАЗа» оставить на повороте. Снайперов, РПГ и ПКМ! Прием! Мухой-мед – газу! – Броник рванулся с места задним ходом, как взбесившийся мустанг. Развернулся, расшвыривая мешающие ему на дороге стволы, камни. И как корабль, погнал, разгоняясь и плавно покачиваясь на торсионах подвески. Башня, развернутая назад, выискивала цели стволами пулеметов, но на такой скорости точно что-то выцелить было невозможно. Сзади вспыхнули огоньки басмаческих очередей. Я выстрелил, примерно в их сторону, короткой очередью из «владимирова» и закрутил башней вправо, осматриваясь. Больше по нам никто не стрелял. «УАЗ» во главе со старшиной таки остался нас прикрывать на повороте на грунтовку вместе с восемью бойцами. В кузове «УАЗа» оказались две машинки для заряжания лент к обоим пулеметам броника и по пять ящиков патронов к ним. Пирмухаммедов счастливо улыбался, лихо тормознул и качнул в поклоне и пыли машину нашим парням и старшине возле «уазика». Благодарил, Шумахер пограничный, за подарок. БТР присел перед «уазиком» в реверансе торможения и выпрямился, погасив скорость, нагнав впереди пыльное облако догнавших его завихрений. А к Пирмухаммедову Ибрагиму приклеилась после этой стычки кличка – Муха. Коротко, ясно и в точку. Маленький, проворный, шустрый, вредный, бесстрашный и неуловимый.

Наш драп «нах родная заставэн» после нападения на людей Курбана был третьим за последние три ночи. Что даже меня наводило на мысли о праведном и справедливом отмщении в преследовании бегущего противника и уничтожении его трусливого образа врага в паучьем гнезде, в котором он, несомненно, живет. Восточный народ горяч и темперамент имеет жгучий, резкий и реактивный. Только вот у меня было в наличии четыре снайперские винтовки (один «вал»), два пулемета, РПГ и БТР-82 с непобедимым Мухой. Над ущельем поднималось утреннее солнце. Видимость четкая – на километр, не меньше. Перебили мы в это утро не менее тридцати местных борцов за самооборону. А отделались царапинами на броне БТРа. Месть святая и беспощадная, с безумными глазами и бездумной головой борца с неверными, сама напрашивалась в головы оставшихся в живых бандюков. Поэтому засада на хребте ущелья, который тянется вдоль дороги внизу, была просто обязательна. Главное – маскировка. Ждать пришлось недолго. Зато теперь вместо необученных селян, одураченных националистическими призывами, против нас шли настоящие боевики. Хотя, может, и не боевики, но руководил ими безусловно человек авторитетный и опытный. Приказы его выполнялись быстро и подразумевали некую боевую слаженность. А наличие желания вполне может заменить и некоторые умения и опыт, если рядом есть кому подсказать и направить. Правда, со всем их опытом, численностью и злобой они были внизу, а мы вверху. Мы их видели, а они нас предполагали увидеть. У нас за спиной стоял БТР, а их прикрывал танк «Т-72», который мы еще не углядели, зато хорошо услышали. Ставки и цены в завязавшемся противостоянии неуклонно росли в сторону повышения нашего статуса и веса в глазах противника. Интересно, что там еще есть у Курбана в загашниках? «Град»? Самоходные «Полевые и культурные цветы», выросшие на клумбах ВПК? Десантная «Нона»? Дожились, блин, от собственных изделий отбиваемся! Очень надеюсь, что все вертолеты в округе сдохли на своих аэродромах, а иначе нам абсолютный триндец, разве, что Виктор Иванович будет гасить летучую заразу со своего «Взломщика», как он обозвал противотанковое ружье, выписанное начальством для охоты в горах на девятую погранзаставу еще в той жизни.

– Вовремя смылись, – прокомментировал Виктор Иванович рев движка танка, отражающийся от горных скатов. Лежа рядом со мной и рассматривая в оптический прицел подходы к нашей горке, он осторожно водил толстым стволом «вала». В оптическом прицеле его автомата была внутренняя, затемненная, ячеистая сетка. Прицеливаться не мешала, зато возможные блики гасила полностью. На остальных винтовках старшина приладил картонные, самодельные бликопоглотители. Обернутые выцветшими тряпками от старого ХБ снайперки не выделялись на сером фоне местности резкими переходами окраски вороненых деталей и затертых до блеска «углов» оружия.