Михаил Поляков - Нам бы день продержаться. Дилогия

Общим замыслом было то, что майор, кроме пленения БТР, одобрил и предложил тактику мелких укусов. Такая деятельность в общей слаженности давала возможность безнаказанно и, главное, не теряя людей в схватке выбить живую силу у противника и лишить его преимущества в вооружении. Для этой же цели мы хотели организовать засаду после воровства броника и грабежа склада с оружием. И выбить из строя Курбана еще человек десять своими винтовками. Причем приказ был простой – не убивать, а по возможности ранить. Единственное, что мы не смогли предугадать и что могло добросовестно осложнить нам жизнь, – был танк, урчащий вдали на дороге.

– Что будем делать, лейтенант? Танк все-таки, а? Может, отступим до поворота? А там его, на повороте, и подожжем! Он дорогу намертво закупорит, а пехоту мы из своих «рогаток» положим в предполье, – дельно излагал старшина. Только, если мы его на дороге поставим, то и сами потом выехать по ней никуда не сможем. А вот если мы его остановим до поворота, на котором с одной стороны скала, а с другой стороны обрыв, то и «наезжающих» тормознем и предупредим, и себе дорогу для дальнейших действий оставим открытой. Была у меня еще одна мысль, как пленных использовать, но это дело тоже надо было обставить соответствующим образом. Между тем боевики грамотно приближались, рассыпавшись цепью. Они внимательно прочесывали все строения и завалы по обе стороны дороги. И этим не ограничились. Одна их группа забралась на хребет и медленно двигалась по господствующему горному образованию к моим снайперам на левом фланге засады. Пришлось дать приказ отходить. Одновременно я вызвал пленных к повороту, который становился стратегическим в развивающемся противостоянии. Итого, против нас снизу, вдоль дороги выступало не менее взвода басмачей. И примерно столько же бандитов двигалось по хребту с явным намерением оседлать вершину водораздела, из-за которой мы пришли, и выявить нас, если мы есть. А если нас там нет, то дать знать экипажу танка, что дорога свободна. С танком воевать совершенно не хотелось. Пришлось импровизировать. Отошли за поворот и вскарабкались на скалу. Виктор Иванович со своими четырьмя солдатами отступил еще дальше. Ситуация сложилась примерно такая. Въезд на дорогу, которая ведет к заставе, идет по просторному дефиле и упирается «бутылочным горлышком» в резкий поворот вокруг возвышающейся сопки, далее дорога делает изгиб между обрывистым краем щели и почти вертикальной скалой возвышенности. Низина дефиле простреливается сверху от сопки, что на повороте, просто великолепно. Разведка боевиков действовала по шаблону, проверяла дорогу на километр вперед от танка, давала «добро», танк приближался. Он останавливался на выгодной для него позиции. Стодвадцатипятимиллиметровая танковая пушка надежно прикрывала пехоту на такой дальности. Стоило только дать танкистам целеуказание, и наводчик разнес бы в труху любой подозрительный предмет на склонах и вдоль дороги. А достать его на таком расстоянии, без ПТУРСа, мы никак не могли. К тому же по хребту вдоль дороги, к основанию «бутылки» передвигалась вторая многочисленная группа. Справа поворот надежно перекрывала уходящая вдаль шель, не менее сотни метров глубиной и столько же шириной. Местность позволяла малыми силами затянуть танк и его сопровождение в ловушку.

Вопрос был только в том, что сможет ли Пирмухаммедов, двигаясь на передаче заднего хода, вписать не коротенькое тело БТР в поворот. Муха ухмыль-нулся так, что некое подобие стыда промелькнуло в наших головах за сомнение в его возможностях. Второй вопрос: кто будет наживкой? Посылать надо было кого-то уравновешенного, но быстроногого. Рисковать молодыми было нехорошо. И я пошел сам. Остальные откатились сначала за первый поворот, а потом и за дальний второй, после подковообразного.

Файзулла выцеливал тех, кто шел по гребню, развернувшись от меня влево. Я – тех, кто разведывал дорогу для танка внизу. Оба залегли за двумя огромными валунами, причудливо вросшими в горную породу на вершине, после которой хребет вдоль шоссейки, что шла внизу, прерывался и давал возможность повернуть на дорогу, ведущую к нашей заставе. Водораздел тут же продолжался следующим нагромождением цепи переходящих одна в другую сопок. Первые наши выстрелы уложили самых ближних до нас боевиков на дальности пятьсот метров. Дальше вести огонь было смертельно опасно. Так как после этого танковая пушка на башне пришла в движение. И мы с Файзуллой со всех ног бросились вниз к БТРу на виду у тех, кто шел по хребту. Как только мы отбежали от камня, за которым лежали, метров на пятнадцать, раздался взрыв, а затем долетел звук выстрела, и мы кубарем покатились по склону, сбитые с ног взрывной волной снаряда, выпущенного из танковой пушки. Те из боевиков, что шли по хребту, обнаружили две убегающие фигуры и начали двигаться бегом, поливая на ходу очередями кувыркающиеся в пыли силуэты. Внизу нас ждал Муха в БТР, и короткие очереди из крупняка поубавили пыла спешащим к нам по вершинам бандитам. Но уложенные на землю стрелки начали более прицельно обкладывать нас очередями из своих автоматов. Боевики снизу, у дороги, видимо, получили радио от верхних и дружно полезли вверх по склону на нашу высотку. Танк же, наоборот, взревел двигателем и начал разгоняться, объезжая горку, к грунтовке, которая втягивала его в нашу «бутылку». Муха не жалел патронов. Начал бить длинными очередями из обоих башенных пулеметов и таки заставил примолкнуть огрызающихся по нас с удобной позиции людей Курбаши. Еще чуть, и нас бы окружили с трех сторон. Драпать надо было самым ускоренным темпом, что мы с Файзуллой и делали на спуске, не жалея ног по пути к бронетранспортеру, что стоял у под-ножия.