Москвин - Плоский мир

-Здрасте, - он перевел дух, - удивлены видеть меня?

-Нет, - я загородил Берестова собою и вдруг заметил, что он подморгнул мне.

-Вы наблюдательны. Не то, чтобы я забыл это учесть, просто я уже потерял всякую осторожность.

-Довольно опрометчиво с вашей стороны, если вы находитесь на такой высоте, - сухо произнес я.

-Я не о том… забудьте. Кроме того, вы же знаете, что разбиться вряд ли возможно.

Я пожал плечом.

-Понятия не имею.

-Как же так? Вы разбираетесь в своих картинах, тогда почему относительно этого находитесь в неведении? Слушайте… только не подумайте, что я придираюсь к словам! – он стал вышагивать по плоскости комнаты и осматриваться, - так-так, я вижу, вы ничего здесь не поменяли с момента своего прибытия. Но мне кажется, это только потому, что вы здесь еще очень мало времени.

-Я тоже так думаю. Мне действительно кое-что придется изменить. Я ведь продолжаю картину, несмотря на то, что случилось.

Он заслонил меня собою, и на некоторое время мы слились в одного человека.

-Вы это уже говорили при нашей последней встрече. Очень четко говорили.

-Да, и поэтому я был огорчен, что через несколько дней вы не пришли, хотя и обещали. Я уже настроил себя, а вы сорвали мои планы.

-О чем вы?

-Я собирался попросить вас купить мне темперу. У меня мало осталось.

Его бровь удивленно подскочила кверху.

-Не понимаю. Вы разве сами не можете?

-Вы же сказали мне никуда отсюда не выходить, - произнес я.

-Когда я вам говорил такое? Этого не было. Вы могли так подумать, ибо представили себе какую-то конспирацию. И то, что вы совершили, тоже могло загнать вас в четыре комнатные линии, однако все это только ваши домыслы.

-Выходит, я свободен в передвижении?

-В пределах города – да.

-Отлично, - произнес я голосом и обрадованным и упавшим одновременно, - тогда вы не будете возражать, если мы выйдем на улицу?

Он ничего не ответил и только согласно развел руки в перекрест своему профилю.

Минуты через две мы оказались в плоскости улицы и принялись идти одним человеком; Берестов сказал:

-Теперь, когда вы поняли, что на самом-то деле никакой конспирации нет, вам главное не делать из этого никаких других выводов.

-Что вы имеете в виду?

-Ну… вы можете вообразить, что раз оно так, то и вообще ничего серьезного не случилось, и убийства вы тоже не совершали. Не забывайте, расследование продолжается, и никаких окончательных выводов так и не сделано.

-Долго это еще будет тянуться?

-Прилично, - ответил Берестов, - так что вы можете расслабиться и заканчивать свою картину. А что касается меня… моя задача состоит в том, чтобы направлять власти в нужное нам русло.

-Но почему вы, в таком случае, следите именно за мной? – я ничего не мог понять, и следующие слова принялся выговаривать язвительным тоном, - неужели для того, чтобы я не расслаблялся и помнил о серьезности ситуации?

-Я скажу вам так: если бы я не захотел выдать вам своего присутствия, я бы этого и не сделал.

-Вы лжете.

-Может быть, - он немного помолчал, - но скажите мне такую вещь: разве за короткий срок вашего пребывания на новом месте, вы ни разу не усомнились в том, что убили Великовского? То, что он умер – это абсолютно точно. (Кое-что в нашей жизни все же необходимо принимать за непреложные истины). Но я говорю о вашей причастности… или непричастности.

-Усомнился, - признался я.

-Ну вот видите.

Что он пытался доказать мне? Я вообще ничего не мог понять. Мы вели очень странный разговор, в котором каждый из нас, казалось, отвечал на вопросы, осознавая их суть в лучшем случае на три четверти. В этот самый момент мимо нас промелькнул еще один помешанный, и я понял, что так до сих пор и не спросил Берестова, в чем причина городской паники. (Его появление в квартире было настолько неожиданным, что сбило меня с толку).

Однако прежде, чем я сподобился, он сам заговорил на эту тему.

-Вот. Видели? Это и есть последствия той самой непреложной истины.

-Смерти Великовского? Так они из-за этого так паникуют?

-Могли бы и сами догадаться. Или вы об этом не подумали, потому как напрочь забыли, что он умер?

-Постойте, я что-то не понимаю… - я остановился, и Берестов, наконец-то, сошел с меня, - разве в городе не жаждали его смерти?.. Нет-нет, мне кажется, причина здесь совершенно в другом.

-Правда? И в чем же? - осведомился Берестов совершенно спокойно.

-В образовательной программе, например. Великовский умер, все покатилось в тартарары, больше никакой системы, а студенты здорово на нее подсели и не могут вернуться к прежней жизни.