Москвин - Плоский мир

Стоит ли говорить, что после такого неожиданного отказа, а затем странного эпизода у окна, которые, если и не открыли глаза на истинное положение дел последних нескольких месяцев, то, во всяком случае, (и это еще только хуже), вызвали смутные и навязчивые подозрения, с Кириллом произошел невероятный душевный надлом. Обиднее всего было то, что если бы даже он играл по-настоящему хорошо – разве и в этом случае не оказывался он в безвыходном положении: в клубе играть уже не имело смысла, он всех обыгрывал, а на более высокий уровень его брать не хотели.

Проснувшись на следующий день у себя в доме, он почувствовал, что крайне нездоров. То же самое говорили и те, кому выпала судьба увидеть его в тот день, - с соседнего участка или тогда, когда Кирилл единственный раз вышел на дорогу, - выглядел он крайне осунувшимся, а голову опускал так низко, что нос его, казалось, сливался с кадыком. Теперь в его доме всю ночь горел свет. Хотя и не было ни одного окна, немногочисленные щели, через которые дом вбирал воздух в свою внутреннюю обстановку, пропускали свет наружу, и случайный прохожий, захмелевший в компании друзей на добрую половину ночи, мог видеть, как странно его стены, сквозящие на углах тонкими щелями, напоминали пару сошедшихся железных листов, за которыми пристроилась сварка.

Последние недели в зеленом доме шел бурный ремонт, но однажды утром материал для внутренней обшивки необъяснимым образом исчез с гриневского участка; на следующий день кое-кто слышал, как хозяин дома о чем-то ругался с рабочими.

-А платить кто будет? – не отставал прораб.

-Вот, возьмите… здесь даже больше. Это все, что у меня есть. Забирайте!

Рабочие переглянулись, по очереди покрутили пальцами у висков, сели в свой грузовик и уехали.

-Ну, слава богу, свалили! – крикнул им вслед Кирилл и направился в дом.

Ровно через полдня местный сторож заявил, что видел позапрошлой ночью, как Гринев сжег на костре весь материал для ремонта.

Разумеется, все эти слухи очень быстро дошли и до Зурина, но он поначалу отреагировал на них беспечно, чуть позже – не хотел верить, что с Гриневым происходит нечто странное и уж точно ни в чем себя не винил за человека, от которого ему и другим членам клуба пришла в голову идея избавиться таким странным извращенным и, в то же время, выгодным способом, - Кирилл сам был виноват; но когда один раз около полуночи, Зурин, выйдя на улицу, собственными глазами увидел в Зеленом доме тот самый угадываемый, но едва проникающий наружу свет, не выдержал и отправился к Гриневу посмотреть, что же такое он там делает. Зурин с трудом сумел найти входную дверь – из-за темноты ее прямоугольник едва виднелся на самых задворках; пожалуй, еще чуть-чуть, и он стал бы подумывать, не находится ли вход в дом на втором этаже, в трех метрах от земли. Он уже вытянул руку, чтобы постучать, но как только коснулся пальцами деревянной поверхности, дверь тут же поддалась сама, обдав Зурина желтыми потоками света; в этот же самый момент мужчина увидел, как Гринев, стоявший на середине комнаты, сделал удар кием: шары, выложенные на кухонном столе с зеленой столешницей, разлетелись в разные стороны, попадали на пол и раскатились по углам, словно мыши.

-Какого черта вы делаете?! – изумленно воскликнул Зурин.

-Играю, - отвечал Гринев безо всякого смущения; затем замолчал и хотел было продолжить игру дальше, но видя, что Зурин так и продолжает пялиться на него, а глазные яблоки того и гляди выскочат из орбит и составят компанию бильярдным шарам на полу, остановился и прибавил такое объяснение, - помню, когда был еще ребенком, прочитал в журнале один странный рассказ о людях, несколько часов игравших на бильярде без луз. Шары катались туда-сюда по зеленому сукну без правил, порядка, только бей по ним и все. Но ведь это совершенно неверная идейка : если по тебе ударяют, обязательно слетишь вниз.

-Если вы имеете в виду отказ М. П. сыграть с вами…

-Да при чем здесь это? Я просто сделал для себя важнейшее открытие, а какая разница, что послужило для него импульсом?

Вид у Гринева, что и говорить, был подстать смыслу его речей: мешки под глазами цвета болотной тины, из-под которых едва пробивался безумный свет глаз, пижама, походившая на измятый бумажный пакет, всклокоченные волосы. Впечатление довершало отсутствие обуви на ногах и даже носков.

-Вы обманули меня. Обманули с самого начала.

Зурин отвернулся.

-Я не хочу об этом говорить.

-Да, конечно, если бы я был прозорливее, понял все гораздо раньше, но…