Москвин - Плоский мир

Никто так ничего и не может понять, и поэтому все продолжают галдеть и наперебой предлагать свои версии и расшифровки текста, - одни говорят, что это зашифрованная морская карта, другие опровергают их, тыкая пальцем в самую середину текста, где значатся неприкрытые угрозы. Тут вдруг Антон поднимает с земли конверт, который в суматохе обронили и наскоро забыли о его существовании, переворачивает его и вскрикивает, потому что сзади виднеется засохшее алое пятно.

-Боже мой, ребята! И из-за этого было столько крови!

Все подбегают к Антону, в безмолвии и ужасе рассматривают конверт; снова начинается галдеж, но тут Витька их останавливает.

-Стойте все! – поворачивается к Антону. Я и Мишка смотрим на моего братца во все глаза, - ты знаешь, что это за письмо?

-Да! – отвечает мой брат каким-то роковым голосом, хватается за голову и падает на деревянные доски справа от дороги, оборудованные для общего сидения и игры во вкладыши. Вид у него такой, как будто доселе его обуревали некие страшные подозрения, и теперь они всецело подтвердились, - ребята, слышали ли вы когда-нибудь о человеке по имени Николай Коршунов?

-Нет, никогда, - отвечаю я.

-Да помолчи ты, - Витька кладет мне руку на плечо и смотрит на всех остальных, - а вы что скажете?

Спустя полминуты выясняется, что никто в жизни не слышал ни о каком Коршунове.

-А вот я знаю, что он жил в этих краях.

-Давно? – спрашивает Иван Мешанин.

-Очень давно. Еще до октябрьской революции.

-Но где именно?

-У меня есть подозрения, что как раз на том участке, где теперь Мишкин дом стоит.

Снова начинается общее волнение, но, разумеется, никому даже в голову не приходит спросить Антона, откуда это у него родились такие подозрения.

-Ребята, вы же знаете, какие напряги у Мишкиных родителей с их соседом Геннадием Павловичем, - продолжает, между тем, Антон, - они все никак не могут землю поделить и забор все время туда-сюда переставляют. Как фамилия у Геннадия? Тарасевич, кажется?

-Да, Тарасевич, - подтверждает Мишка.

-Вот-вот. Сосед Николая Коршунова был дедушкой Геннадия. Эти распри берут свое начало еще с тех времен. Но тогда ссоры так, как сейчас не заканчивались: не было такого, чтобы люди поругались и разошлись по домам, нет, - дело почти всегда заканчивалось дуэлью. И вот в этом письме Коршунов как раз и вызывает Тарасевича на дуэль. Странно, что вы сами этого не поняли! Там же все написано.

Все опять начинают воинственно галдеть и изучать письмо, а потом Витька поднимает голову и спрашивает:

-Так что же, Коршунов погиб?

-Да, - отвечает Антон трагическим голосом, - но деду Геннадия не удалось присвоить то, что ему не принадлежало – началась революция, и опустевший участок изъяли большевики. А потом сюда поселилась твоя семья, Мишка, и распри начались снова.

Вот на какие выдумки был способен мой брат. Разумеется, гораздо позже выяснилось, что никакого Коршунова никогда не существовало, а окровавленное письмо подложил сам Антон.

Но это – самое безобидное из его сочинений».

* * *

-Мишка, ты помнишь, как он перепугал нас своим исчезновением?

-Помню, - кивнул мой друг, - все дело в том, что мы уже привыкли к его приколам и обычно не волновались, но тот раз был особенным – когда мы без успеха обрыли каждый проезд и получили полный ноль, наша уверенность была сильно поколеблена.

-А как он исчез? – спросила меня Таня.

-Мы играли в салки на велосипедах. Но в том-то все и дело, что исчез он не во время игры, а после, когда очередной кон был закончен. Мы все стояли на главной дороге. На которую выходит наш проезд. Помнишь, Миш?

-Да, - кивнул тот и закурил.

«Смеемся, хохочем, потом вдруг оборачиваемся, а моего ненаглядного братца нет. Ну, мы позвали его – и никакого ответа. Сначала не хотели за ним бегать, - совестно было на его прикол попадаться, - постояли минут двадцать, поговорили. Думаем, надоест ему сидеть в кустах – сам объявится, но его все не было, и тогда Витька сказал, что делать нечего, придется действительно искать. Мы весь поселок перерыли, а я три раза на свой участок сходил, посмотреть, нету ли его там, и даже руки перепачкал, когда залез в наш заброшенный душ. И когда подошел к умывальнику, а воды в нем не оказалось, я поднял крышку, чтобы наполнить его, но со стороны-то, наверное, создавалось такое впечатление, что и там я искал своего брата. Через час мы уже очень встревоженные снова собрались на дороге.

-Нужно родителей звать. Видно, с ним действительно что-то случилось, - сказал Витька.