Любовь Белозерская - О, мед воспоминаний

Он сказал, что ставить эту пьесу нельзя, так как по ходу действия погибает Ленинград.

Конечно, при желании можно было подойти к этому произведению с другими

критериями. Во-первых, изменить название города, а во-вторых, не забывать, что это

фантастика, которая создает и губит — на то она и фантастика — целые миры, целые

планеты...

Здесь же, на Большой Пироговской, был написан „Консультант с копытом" (первый

вариант в 1928 году), легший в основу романа „Мастер и Маргарита". Насколько помню,

вещь была стройней, подобранней: в ней меньше было „чертовщины", хотя событиями в

Москве распоряжался все тот же Воланд с верным своим спутником волшебным котом.

Начал Воланд также с Патриарших прудов, где не Аннушка, а Пелагеюшка пролила на

трамвайные рельсы роковое постное масло. Сцена казни Иешуа была так же прекрасно-

отточенно написана, как и в дальнейших вариантах романа.

Из бытовых сцен очень запомнился аукцион в бывшей церкви.

Аукцион ведет бывший диакон, который продает шубу бывшего царя...

Несколько строк в „Мастере" пронзили меня навсегда в самое сердце. „Боги, боги

мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами! Кто блуждал в

этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землей, неся на себе

непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший. И он без сожаления покидает

туманы земли, ее болотца и реки, он отдается с легким сердцем в руки смерти, зная, что

только она одна успокоит его".

Строки эти — скорбный вздох — всегда со мной. Они и сейчас трогают меня до

слез...

В описании архива Михаила Булгакова (Записки отдела рукописей, Выпуск 37,

Библиотека им. Ленина, М., 1976 г.) подробно рассматриваются все варианты ро-

121

мана „Мастер и Маргарита", т.е. история его написания, однако отмечается: „Нам

ничего не известно о зарождении замысла второго романа".

Вот что по этому поводу могу рассказать я. Когда мы познакомились с Н.Н.

Ляминым и его женой художницей Н.А. Ушаковой, она подарила М.А. книжку, к которой

сделала обложку, фронтисписную иллюстрацию „Черную карету" — и концовку. Это

„Венедиктов, или достопамятные события жизни моей. Романтическая повесть,

написанная ботаником X, иллюстрированная фитопатологом Y. Москва, V год

66

Республики". На титульном листе: „Мечте возрожденной (Р.В.Ц. Москва, №818. Тираж

1000 экз. 1-я образцовая тип. МСНХ Пятницкая, 71)".

Автор, нигде не открывшийся, — профессор Александр Васильевич Чаянов.

Н.Ушакова, иллюстрируя книгу, была поражена, что герой, от имени которого

ведется рассказ, носит фамилию Булгаков. Не меньше был поражен этим совпадением и

Михаил Афанасьевич.

Все повествование связано с пребыванием сатаны в Москве, с борьбой Булгакова

за душу любимой женщины, попавшей в подчинение к дьяволу. Повесть Чаянова сложна:

она изобилует необыкновенными происшествиями. Рассказчик, Булгаков, внезапно

ощущает гнет необычайный над своей душой: „...казалось, чья-то тяжелая рука

опустилась на мой мозг, раздробляя костные покровы черепа..." Так почувствовал

повествователь присутствие дьявола.

Сатана в Москве. Происходит встреча его с Булгаковым в театре Медокса...

На сцене прелестная артистка, неотступно всматривающаяся в темноту

зрительного зала „с выражением покорности и страдания душевного". Булгакова

поражает эта женщина: она становится его мечтой и смыслом жизни.

Перед кем же трепещет артистка?

... „Это был он... Он роста скорее высокого, чем низкого, в сером, немного

старомодном сюртуке, с седеющими волосами и потухшим взором, все еще

устремленным на сцену... Кругом него не было языков пламени, не пахло серой, все было

в нем обыденно и обычно, но

122

эта дьявольская обыденность насыщена значительным и властвующим..."

(подчеркнуто автором).

По ночной Москве преследует герой повести зловещую черную карету, уносящую

Настеньку (так зовут героиню) в неведомую даль... Любуется попутно спящим городом и

особенно „уходящей ввысь громадой Пашкова дома".

Судьба сталкивает Булгакова с Бенедиктовым, и тот рассказывает о своей

дьявольской способности безраздельно овладевать человеческими душами.

„Беспредельна власть моя, Булгаков, — говорит он, — и беспредельна тоска моя,

чем больше власти, тем больше тоски..." Он повествует о своей бурной жизни, о черной

мессе, оргиях, преступлениях и неожиданно: „Ничего ты не понимаешь, Булгаков! — резко