Рязанов Александрович - Барон в юбке

Хором взвыли, заголосили, бабы.

Прежде, чем кто-либо успел их остановить, они бросились на связанных пленников, пытаясь выцарапать тем глаза. С большим трудом обезумевших от горя женщин оттащили в сторону.

Обернувшись на тихие всхлипы, я увидел незаметно подошедшую леди Миору. Отняв от лица мокрый платок, она тихо прошептала:

– Как они могли? Да что же это… Какая дорожная пошлина? Мы ведь все – граждане одной империи…

Надтреснутый, сухой голос крестьянина заставил ее вздрогнуть:

– Нет больше Империи… Они – его ненавидящий взгляд прошелся по исцарапанным, серым от страха лицам пленников – Сказали, что империя развалилась, и что Кримлия теперь – отдельное княжество, а халдейский сейм, управляющий этим княжеством, приказал взимать за проезд пошлину.

Он сорвался на шепот:

– И пошлина эта – ровно все, что у нас есть, а потом – и мы сами…

Его слова прервали громкие рыдания несдержавшеся девушки.

Я мягко тронул ее за плечо:

– Нам необходимо двигаться дальше: если это – действительно таможенный пост, то в любой момент к ним – я кивнул на трясущуюся в ожидании своей участи троицу – может прийти смена.

Она согласно кивнула.

– В дорогу!

Чистившие оружие, свое и трофейное, парни мгновенно вскочили и построились. Первая одержанная победа их просто окрыляла – бесхитростные лица просто лучились счастьем. На многих их них я заметил снятые в убитых врагов пояса с тесаками и отдельные, тщательно подобранные под себя, детали трофейных доспехов, сам себе усмехнулся.

Вспомнились сказанные перед выступлением в путь собственные слова:

– Добычи вам я не обещаю, но приключений у нас, думаю, будет достаточно…

Да уж…

И приключения, которых лучше бы не было, и первая добыча, которая, судя по всему, нам вовсе не помешает – жизнь становится все менее предсказуемой…

Сборы заняли не больше четверти минуты – я неплохо натаскал своих подчиненных. Корзины, в которых в пути сидят Ани и Карилла, перевьючили на лошадку Хлои, собранное оружие и доспех, пусть и плохонький – на Хропля. Подошедший ко мне дед Удат, самовольно взявший на себя при нашем взводе роль сержанта, многозначительно положив руку на рукоять внушительного тесака (надо же, и когда только успел вооружиться?) вопросительно скосил взгляд в сторону пленных.

Я отрицательно покачал головой. Подойдя к застывшему на коленях над трупом дочери отцу, я тронул его за плечо. Когда он обернулся, я вложил в его руку нож:

-Я знаю, что месть не вернет тебе потерю, но…

Ободряюще улыбнувшись ему, и, вскочив на пляшущую в нетерпении лошадь, я продолжил:

– Твою дочь уже не вернуть, и у тебя есть законное право на месть.

Эти люди – в твоей власти – я отдаю их тебе.

И уже про себя:

– Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор…

Он поднял на меня благодарный взгляд:

– Я не знаю, кто ты, незнакомец – валлин с Чертовых Шеломов или ниспосланный богами герой – воитель, но да хранят тебя и твоих спутников боги…

И, уже мне в спину:

– Если вам не удастся прорваться сквозь дорожные заслоны, то в двух днях пути назад по Тракту, стоит имперская фортеция Зеелгур – тамошний начальник, – воистину благородный лагат – лан Хирамону, будет рад каждому новому мечу. Прощайте!!!

Когда я, пришпорив Гхыра и нагнав уходящий отряд, обернулся, он, разрезав веревки на ногах пленных, заталкивал их внутрь своего фургона. Боевой нож – орудие убийства, воткнутый в землю, так и остался на дороге.

Улыбка тронула мое лицо – хорошие люди живут в этом мире, и вера у них правильная, жизнеутверждающая, – за благополучие таких людей стоит побороться!

До самого вечера, мы форсированным маршем продвигались вперед, резонно желая оставить между собой и вырезанным отрядом стражников как можно большее расстояние.

Больше никаких препон на пути нам не попадалось – Фронтирский Тракт, одна из наиболее оживленных магистралей в этой части империи, словно вымер.

Стараясь не выдавать свое плохое самочувствие, я лихо гарцевал во главе отряда, изредка незаметно скрежеща зубами, когда боли внизу живота становились уж вовсе нестерпимыми. На вечернем привале, я, просто рухнув со спины коня, едва нашел в себе силы вяло пожевать кусок солонины и забылся муторным сном.

Ночью я проснулся от ощущения чего-то липкого, стекающего по ногам.

…У меня пошли месячные…

***

Доведенный до отчаяния, фермер, весь скот и запасы которого пошли на прокорм ‘пограничной заставы’, а старшую дочь накануне изнасиловал пьяный офицер, от горя и унижения уж было собрался лезть в петлю, когда встретил случайно на дороге вооруженный отряд. Это были кмети-блотяне, возглавляемые неким воином из неведомых краев, у коего, однако, висела на шее гривна рурихма-владетеля, а в оруженосцах числился самый что ни на есть чистокровный мокролясский лан. Рурихм с дружиной сопровождал четверых знатных превориек из Фронтиры.