Сергей Соловьев: Добро пожаловать во Мрак

В этом они понимали куда больше нашего и получали от процесса истинное удовольствие. Взять хотя бы счастливо заливающуюся звонким смехом графиню Маришку, в тот момент, когда из вспоротого живота ее противника вывалились совсем уж человеческие кишки, которые тут же были вырваны с корнем одним резким движением ее хрупкой на вид руки.

Граф тоже был хорош. Вновь появившийся в его руках меч разил противников одного за другим, попутно вспарывая глотки врагов острыми когтями, вызывая у тех кровотечения и обильную утечку здоровья. Также графы не гнушались и магическими приемами. Различных проклятий я насчитал только с десяток, а также, различные заклинания, в основном с уклоном в магию крови и туман, делали свое черное дело не хуже меча и когтей. Еще, нас приятно удивила Графиня Маришка, несколько раз использовавшая лечебные заклинания, восполняя здоровье себе и своему супругу. А это значит, что хил в нашей компании все же появился.

Когда мы дошли до финального тринадцатого зала с местными хозяевами, вампиры в унисон зашипели и кинулись на спящих собратьев. С повышенным усердием они кромсали названую родню всеми доступными средствами. Маришка даже извлекла из Великого Ничто какой-то кривой, испускающий темное свечение кинжал и под конец вонзила его под левую грудь не менее красивой, чем сама графиня противницы. К слову сказать — местная аристократия имела титул барона и баронессы, но по силе никак не уступали нашим графьям.

Граф Альфар, танцевал смертельную пляску в паре с бароном, но внезапная атака и вовремя подключившаяся к сражению Маришка, не оставили хозяину этого помещения и шанса на победу. А отрубленная под конец схватки голова барона стала финальной точкой в этом сражении, закончившемся безоговорочной победой наших питомцев.

— За что вы их так не возлюбили? — удивленный первичной реакцией наших питомцев, спросил я у парочки кровососов.

— С вашего позволения, отвечу, — сказал Альфар с низким поклоном, — давние счеты. Их отпрыски частенько наведывались на нашу территорию, а мы этого не любим.

Когда дело было сделано, мы получили еще по уровню, но и этого нам показалось мало. Выйдя на свежий воздух, мы с супругой решили посмотреть местные достопримечательности и после не долгих блужданий, наша подросшая в численности группа, набрела на берлогу гулей. Заранее узнав у Максима все, что только можно об этих тварях, мы решительно шагнули в сырую нору, грубо вырытую в одном из многочисленных в этих местах пригорках.

Как нам сказал Максим, эти твари появляются на солнце крайне редко, но к ним в гости всегда легко попасть. Будучи по своей природе падальщиками, они капают свои норы под могилами и глодают гнилые кости, с которых еще есть что обгладывать. Так и существуют.

Их жилище, если можно назвать этим словом, бездонные туннели в земле, было мерзким даже снаружи. Облепленные склизкой жижей неизвестного происхождения края входа противно было даже переступать, а виднеющиеся невдалеке разбросанные останки различных существ и вовсе наводили на самые мерзкие мысли и подмывали убраться отсюда подальше да поскорее. Но, назад нам пути не было, ведь эти твари имели аж сто десятый уровень, а значит и повышенное количество опыта, а нам, только этого и надо.

Первые шаги давались с трудом. Омерзение с головой накрыло нас, а часто встречающиеся по пути кости и рваная древняя одежда, прибавляли еще по капле за каждую единицу, в чашу нашего терпения, которая грозилась вот-вот переполниться и пойти через край.

Света как такового здесь не было. Тусклое солнечное свечение осталось далеко позади, факелов ни здесь, ни у нас не было, поэтому имели то, что имели. А имели мы, отвратительную фосфорицирующую жижу в изобилии разлитую по полу, стенам и даже потолку невысокого туннельного хода. Свет эта мерзость производила специфический, тусклый, бледный и перекрашивающий все вокруг в единый — бледно-белый цвет с отблесками черного и серого. Могло показаться, что все происходящее я наблюдал через монитор, подключенный к камере ночного видения. Та создавала примерно такие же визуальные эффекты, борясь с ночной темнотой.

— Что это за дрянь? — не выдержав, произнес я вслух, ни к кому конкретно не обращаясь.

— С вашего позволения, господин. Это продукт, результат разложения и переваривания местных обитателей, — ответил как всегда учтивый граф.

— То есть, вокруг нас все измазано дерьмом? — вздрагивая от очередного приступа омерзения, уточнила Настя.